Осенью 2019 года в Российском государственном военном архиве были обнаружены интереснейшие документы. В результате дальнейших архивных исследований эта история получила продолжение.
Рисунок из музея ОВВАКУЛ г. Оренбург[1].
11 июня 1936 года Нарком Ворошилов подготовил для Сталина докладную записку о летном происшествии, случившемся 26 мая в Оренбургской 3-й военной школе лётчиков и лётчиков-наблюдателей. Народный Комиссар обороны СССР ходатайствовал о награждении лётчика-инструктора лейтенанта Зверева[2],
впервые в истории Воздушного Флота одевшего колесо на самолете в воздухе орденом «Красная Звезда», а курсанта Семенова, управлявшего в это время самолётом Р-1 и, к тому моменту еще ни разу самостоятельно не летавшему — орденом «ЗНАК ПОЧЕТА».
Что же произошло в Оренбурге в конце мая 1936 года, почему совершенно секретные документы с докладом об этом авиационном происшествии направились по инстанциям, начиная с командующего войсками ПРИВО Дыбенко до главы Советского государства?
Лучше всего это услышать от очевидцев, из чудом сохранившейся в музее ОВВАКУЛ статьи Геройский поступок т.Зверева. 40 минут на шасси самолета. Пример мужества и самоотверженности:
В тот день 23-летний летчик-инструктор Фёдор Степанович Зверев проводил лётные упражнения на Р-1 с очередной группой курсантов.
Предположительно, Федор Степанович Зверев. Снимок из музея ОВВАКУЛ г. Оренбург.[3].
Первым он взял курсанта Семёнова, совершавшего шестой полёт на данном типе аппарата и самостоятельно ещё не летающего.
Из заметки Зверева «Я думал о самолете» в газете «Оренбургская коммуна» от 30 мая 1936 года:
При заходе на посадку я заметил, что финишер дает мне знать сигналами, что я остался только с одним (правым) колесом. Знак я понял. При попытке сеть на одно колесо мне все время мне все врем я выкладывали знак запрещения посадки. Я изменил решение садиться на одно колесо и принял другое, единственно обеспечивающее сохранение самолета. О самолете я думал больше всего.
Фёдор Степанович сбрасывает перчатку с запиской: «Давайте колесо, одену в воздухе».
Командир 1-й учебной авиационной эскадрильи Дмитрий Васильевич Табарчук принимает решение подать Звереву с воздуха колесо на веревке:
1933 год. Слева Табарчук Дмитрий Васильевич, справа Калнин Арнольд.[4].
Решение капитана в действие. Берется запасное колесо, привязывается под фюзеляж Р-1 так, чтобы зайдя выше на несколько метров машины т.Зверева, колесо можно было опустить на веревке. К колесу привязывается шпилька для контровки и записка о том как и что делать, чтобы надеть колесо.
Самолет, пилотируемый командиром подразделения лётчиком-инструктором старшим лейтенантом Иваном Ивановичем Дубовым, с Табарчуком на борту, взлетает.
Иван Иванович Дубовой[5].
Первая попытка подать колесо Звереву не удалась: порвалась веревка, на которой спускали привязанное колесо. Учитывая полученный опыт, во второй заход в небо поднялись уже два экипажа. Второй экипаж (командиры подразделений Гудович и Шевченко) «на случай неудачи» также взял привязанное к веревке колесо.
Со второй попытки комэск Табарчук подал колесо, Зверев его принял. Курсант Семёнов вызывается надеть колесо, но Зверев передает ему управление, а сам вылезает «из кабины на левую плоскость, подтаскивая за собою колесо».
Фёдор Зверев:
Продвигаться к шасси было трудно, но у меня еще были свежие силы.
Когда я добрался до шасси, укрепился ногами за ось самолета и перетянул колесо с плоскости, то его пришлось держать обеими руками, чтобы не упустить. Вот тут я почувствовал, что силы мои имеют предел. Это состояние не проходило до конца работы на шасси, которая продлилась около 40 минут. Руки у меня были заняты, держался я только ногами.
Закрепить колесо шпилькой для контровки не удалось, она выпала из окоченевших рук уставшего лётчика, и он закрепил его найденной в кармане по одним данным «веревочкой», по другой – «синей тесьмой».
Вернувшись в кабину и взяв управление у курсанта Семёнова, Зверев пошёл на посадку.
Из-за «непрочной контровки колесо соскочило, самолет стал на нос, слегка помяв радиатор и винт» — телеграфировал Наркому Ворошилову Командующий войсками ПРИВО Командарм 2-го ранга Дыбенко. Поломка была устранена силами бригады курсантов в течение трёх часов.
Командование школы наградило Зверева месячным окладом. Командарм Дыбенко ходатайствовал перед Ворошиловым о награждении:
Лейтенанта Зверева и капитана Табарчука орденами «Красная Звезда;
Курсанта Семенова и старшего лейтенанта Дубового орденами «Знак Почёта».
Начальник ВВС РККА Алкснис ходатайствовал перед Ворошиловым о награждении Зверева и Семенова. Нарком обороны, поддержав Алксниса, ходатайствовал перед Сталиным о награждении Зверева орденом «Красная Звезда», а курсанта Семенова орденом «Знак Почета».
Из всех перечисленных участников авиационного происшествия только лейтенант Фёдор Степанович Зверев был представлен к награждению, о чем была сделана запись в «Историческом формуляре» 3-й военной школы лётчиков и лётчиков-наблюдателей. Приказом НКО Зверев был награждён золотыми часами.
«В моем поступке нет ничего героического», писал Зверев, «Я думаю, что на моем месте так бы поступил любой физически сильный летчик Страны Советов».
В следующий раз Ворошилову доложили о лётчике-инструкторе Зверева через два года. 11 апреля 1938 г. на стол Наркома Обороны СССР лёг доклад Военного совета ПРИВО об авиационной катастрофе в 3-й ВШЛ и ЛН.
С 11 февраля 1938 года лейтенант был Зверев, до того момента шефпилот командования школы, назначен инструктором в 4-ю учебную авиационную эскадрилью.
13 марта, на сборах инструкторов и командиров звеньев в числе истребительной группы, Зверев присутствовал на уроке по теории полёта. Во время урока преподаватель Массен разобрал «петлю без мотора», посетовав, что такой петли на Р-5 никто не делал, на что «Зверев громогласно заявил: «А я это в деле проверю!». Массен заранее благодарил Зверева за это предложение, как «имеющего на это возможность».
Преподаватель теории полётов Массен Юрий Александрович.[6]
К тому моменту, приказом НКО выполнение любых фигур высшего пилотажа на Р-5 было запрещено. Товарищи по инструкторской работе подтрунивали над Зверевым «Ну как, проверил?», и к амбициям молодого лётчика прибавилось желание провести эксперимент на Р-5 на спор.
29 марта Зверев получил устное задание от врид. начальника школы, начальника штаба школы майора Вайдерпаса задание – перегнать самолет Р-5 начальника школы Синякова со второго аэродрома на первый. Полётный лист оформлен не был.
Готовясь к полету, ЗВЕРЕВ высказывал технику т.КОРНИЛОВУ свое намерение – испытать какую скорость разовьет самолет при пикировании с работающим мотором с высоты 3000 метров до высоты 1000 метров, и сделать петлю без мотора, предупредив его [Корнилова] одеть парашют как следует.
Приблизительно в 17:30 Зверев с техником Корниловым взлетел с аэродрома № 2, поднялся на высоту 1500 м,
сделал одну нормальную петлю и, разогнав самолет с пикированием с высоты 1500 мт, до высоты 800 и до скорости 320 км/ч, стал производить петлю без мотора, завис и поддержал ее мотором.
После пилотажа ЗВЕРЕВ по маршруту на первый аэродром набрал высоту 2400 мт. и, сделав над первым аэродромом два виража, стал пикировать с углом около 70°.
Мотор по одним данным /КОРНИЛОВ/ имел полный газ, а по другим данным /свидетели с земли/ был с убранным газом. Пропикировав до 1000 мт., самолет развил скорость 440 км/ч. , хвостовое оперение деформировалось, а затем отлетела правая половина руля высоты. Момент отрыва руля высоты совпадает с резким рывком самолета, который ощутил техник КОРНИЛОВ, решивший к этому времени выбрасываться и выбиравшийся из кабины самолета. Рывок был замечен с земли, как попытка выхода из пике. Этот же рывок выбросил техника КОРНИЛОВА, застрявшего левой ногой в ременном дне сиденья, причем ногу ему при этом вывихнуло. Распустив парашют, техник КОРНИЛОВ благополучно приземлился у границы первого аэродрома на здоровую правую ногу.
Мотор на самолете резко увеличил обороты, самолет продолжал пикировать с сильным ревом, оставляя по пути различные части /элерон, стойки, верхние бензобаки/. На высоте около 300 мт. произошел взрыв, самолет загорелся и упал в пригороде на улице Фрунзе № 211, ударившись о дом, разрушил его и зажег.
Когда Зверева, который до критического момента парашютом не воспользовался, извлекли из-под обгоревших обломков самолёта, пульс у него еще бился. Но травмы были не совместимы с жизнью. Жертв и пострадавших среди местного гражданского населения не было.
В результате «разбора полётов» были выявлены многочисленные виновники авиакатастрофы, включая начальника школы комбрига Синякова и военкома Котова.
Большинство виновных должны были понести меры дисциплинарной ответственности «властью начальника школы». Самое суровое наказание (снятие с должности с переводом на менее ответственную работу) специальная комиссия предлагала применить к начальнику штаба школы А.М.Вайдерпасу. Майор Вайдерпас уволен из РККА.
Степень вины преподавателя капитана Массена – не являлось ли «с его стороны злостным намерением спровоцировать своим занятием кого-нибудь из летного состава на эксперимент, могущий привести к катастрофе» — выясняли органы НКВД.
В характеристике Фёдора Степановича Зверева теперь были указаны «летное лихачество, склонность к самовольному экспериментаторству, излишняя самоуверенность, скрытность, упрямство и неустойчивость в быту». Степень вины Зверева: «преступно нарушил летную дисциплину, самовольно проведя недопустимый, безграмотный эксперимент на самолете Р-5».
Так закончилась история «звезды и смерти» лётчика Зверева. Похоже, что черты характера молодого инструктора, благодаря которому он совершил подвиг в 23 года, в неполные 25 лет привели его к гибели.
Выводы из этой истории каждый сделает сам. От себя процитирую пару строф из стихотворения Роберта Рождественского «Первые», посвящённое первым отечественным авиаторам. Эпохи меняются, а человек нет, и остаётся тем же: влюблённым в небо, полёт, гордым, абсолютно храбрым и … самонадеянным.
«Аппараты летательные
Исходы летальные.
Что звалось само-летом
Не летало само.
…
Уговоров не слушались,
И, познав круговерть,
Обрывались и рушились
На Российскую твердь
Уходили до срока
Без чумы, без войны.
Чаще в землю намного,
Чем в большие чины».
***
Это история нашей авиации, нашей страны.
Вместо заключения:
Основным мероприятием для предотвращения лётных происшествий командующий войсками ПРИВО комкор Брянских считал разделение 3-й ВШЛ и ЛН «НА ДВЕ САМОСТОЯТЕЛЬНЫЕ ШКОЛЫ: одна по подготовке летчиков /в настоящее время имеет 4 эскадрильи и намечается еще одна/ и вторая – по подготовке летчиков-наблюдателей /3 эскадрильи/».
2 апреля 1938 г. 3-я школа лётчиков и лётчиков-наблюдателей была реорганизована в Оренбургское военное авиационное училище им.К.Е.Ворошилова.
11 февраля 1939 г. училище было разделено на 1-е Чкаловское военное авиационное училище им.К.Е.Ворошилова и 2-е Чкаловское военное авиационное училище.
Анастасия Туманова
ПРИМЕЧАНИЯ- Источник: ОВВАКУЛ.рф [↩]
- Фёдор Степанович Зверев родился 22 апреля 1913 года в селе Елань (Ялань) Пензенского уезда. В 1928 году окончил городскую школу г.Пензы. Рабочий, из рабочих. В 1933 году окончил 3-ю ВШЛ и ЛН им. К.Е.Ворошилова по курсу пилотов. С 1935 г. младший летчик. 15 апреля 1936 г. Звереву присвоено звание лейтенант. Холост. [↩]
- Источник: ОВВАКУЛ.рф [↩]
- Фотография любезно предоставлена внуком Дмитрия Васильевича Табарчука – Дмитрием Александровичкм Табарчуком. [↩]
- Источник: ОВВАКУЛ.рф [↩]
- Источник: Память народа. [↩]
Оставьте свой отзыв