Манучаров Тевос Александрович

Тевос Манучаров является одним из первых летчиков армян, окончивших летную школу в России. Он участник Первой мировой войны, ставший, благодаря своей отваге, полным кавалером Георгиевских крестов. Манучаров был у В. И. Ленина по заданию Ст. Шаумяна. Он являлся одним из организаторов воздушной обороны г. Баку в 1918 г. Тевос Александрович был участником гражданской войны и выполнял ряд заданий М. В. Фрунзе.

Родился Манчуров в 1886 г. в селе Нижний Оратог Мартакертского района Нагорного Карабаха в семье крестьянина. Отец его, Алексан, имел небольшое хозяйство и маленький клочок земли. У него было 6 сыновей. Тевос был вторым.

Он рос смышленым, смелым и находчивым. В 1894 г. Тевоса определили в сельскую двухклассную школу. Недолго пришлось учиться. В 1900 г. умерла его мать, дети росли, прокормить семью стало трудно. Отец повез Тевоса в Шушу и определил к купцу в лавку. Ему приходилось подметать пол, выносить мусор, нянчить детей хозяина, таскать мешки и за все это получать упреки, а, зачастую, подзатыльники. Все это не нравилось Тевосу. В 1901 году он сбежал от хозяина домой. Там он увидел, что хозяйство их окончательно разорено и, посоветовавшись с отцом, уехал в Баку на заработки.

Родственники в Баку помогли Тевосу устроиться телефонистом в конторе «Бахт» («Счастье»), где конторщиком работал большевик Саак Мирзоевич Тер-Габриелян. Ему понравился исполнительный, грамотный мальчик. Он взял его к себе жить. В 1903 г. Тер-Габриелян и Манучаров перешли в «Каспийское товарищество», где Тевос поступил учеником слесаря к мастеру Мкртычу, который многому научил молодого Тевоса.

В 1903 г. и в особенности в 1904 г. начался мощный подъем революционного движения в Баку. Наряду с экономическими стачками и забастовками пролетариат Баку все чаще организовывал политические выступления. Будучи всегда с Сааком Мирзоевичем, Манучаров выполнял его поручения, вместе с ним бывал на подпольных собраниях. Часто Тевос слушал рассказы Саака о Ленине, о роли рабочего класса в освобождении трудящихся от царизма. Иногда по вечерам Тер-Габриелян читал для Тевоса и других молодых людей запрещенную политическую литературу. Саак на примерах бакинских рабочих показывал нищету и бесправие народа. Часто Саак встречался с И. Сталиным, С. Шаумяном, Н. Енукидзе, У. Джапаридзе, С. Орджоникидзе и другими революционерами.

В 1904—1905 гг. Манучарову часто приходилось бывать на собраниях, участвовать в демонстрациях и стачках, встречаться и выполнять различные поручения большевиков.

В 1911 г. Тевоса призвали в царскую армию. Он был направлен в г. Симферополь в 51-й Литовский пехотный полк. Здесь Манучаров прослужил до апреля 1912 года. В лагерь 51-го полка прибыл бывший офицер этого полка, но уже известный летчик-инструктор Севастопольской авиационной школы капитан Д. Г. Андриади, который попросил у командира полка отобрать одного грамотного солдата для обучения на механика. Посмотрев список рекомендованных, Андриади пожелал побеседовать с тремя солдатами, в числе которых был Тевос. Летчику понравился энергичный и смышленный Манучаров. «Ну, Манучаров,— сказал командир,— пойдешь в Севастопольскую школу авиации и воздухоплавания учиться на механика, а потом будешь обслуживать аэроплан господина капитана Андриади».

На второй день была выстроена 16-я рота. Командир роты Бородин перед строем по-парадному передал капитану Андриади солдата Манучарова, как год назад, в 1911 году, он передал в Севастопольскую школу авиации и воздухоплавания солдата Манучарянца Анкара Саркисовича.

По прибытии в школу Манучаров был зачислен в сборочный цех, где старшим механиком был Спатарель И. К. — будущий известный летчик, красный командир ряда авиационных подразделений и групп периода гражданской войны. Манучарова сразу полюбили работавшие с ним солдаты. Андриади дал ему литературу об авиационных двигателях и самолетах. В свободное время беседовал с ним. Много помогали Манучарову Спатарель, инструкторы Макеенко, Дибовский^[1] и другие. Вскоре Манучаров вместе с опытными механиками подготовил самолет инструктора-летчика Андриади Д. Г. к полету по маршруту Севастополь— Херсон—Одесса—Полтава—Харьков—Москва—Петербург расстоянием 2400 км. Это было 15(2) июня 1912 г. У него зародилась мысль летать самому. Однажды он самовольно поднялся в воздух, покружил над аэродромом и благополучно совершил посадку, за что получил 10 суток ареста и был зачислен в группу курсантов для обучения летному делу.

В этот период мало было смельчаков, желающих учиться на летчика, так как эта профессия считалась опасной. Из-за несовершенности конструкции самолетов многие гибли. Поэтому командующий Военно-воздушными силами издал приказ: «В училище отобрать из нижних чинов и механиков, обучить их летному делу».

Вскоре специальная комиссия отобрала 18 человек и представила начальнику, который в своем приказе за № 24 от 24 января 1913 г. писал: «Нижеупоминованные нижние чины предназначаются для обучения полетам на АФ^[2].

Ефрейтор Владимир Дитнер, рядовые Иван Кужалев, Тевос Манучаров, Евгений Мигаль, Яков Будников, Павел Двойных, Иван Серегин, Яков Киршин, Федор Гавриленко, Павел Оболикшто, Иосиф Матусевич, Сергей Чистоклетов, Иван Черняев, Иван Ефимов, Леонид Ефимов 2-ой, Петр Каугер, Николай Боярчиков, Михаил Воскресенский. В первую очередь предписываю обучать ефрейтора Дитнера и рядовых Каугер, Кужелева, Манучарова и Мигаля.

Начальник школы».^[3]

В то время, когда Манучаров уже обучался летному делу, начальник школы издал второй приказ о составлении из нижних чинов еще одной группы. В нее вошел бывший бакинский рабочий Апкар Саркисович Манучарянц. Он родился в 1889 году в селе Чардахлы. Апкар рано лишился родителей. Он поехал в Баку и поступил на работу в качестве рабочего. Там Апкар научился слесарному и токарному: делу. В 1910 г. был призван в тот же пехотный 51-й Литовский полк, а оттуда, в ,1911 г., как специалист, был направлен механиком в Севастопольскую авиационную школу. Там встретились и подружились оба однофамильца-армянина. Манучарянц быстро изучил самолет, мастерски ремонтировал моторы, часто помогал механикам готовить самолеты к полету. Но его интересовало летное дело. Несколько раз Манучарянц обращался к летчикам-инструкторам школы Ефимову, Андриади, Дыбовскому, Цветкову и другим с просьбой научить его летать. Как-то беседуя с Манучарянцем инструктор Макеенко выявил его богатые технические знания. Макеенко доложил о желании Манучарянца начальнику школы. А в феврале 1913 г., когда был приказ отобрать еше одну группу для обучения на летчиков из низших чинов, все инструкторы поддержали кандидатуру рядового Манучарянца Апкара Саркисовича. С 3 июня началась практическая летная подготовка. А 6 июля 1913 г. Манучарянц совершил первый самостоятельный полет^[4]. В октябре 1913 г. Манучарянц успешно сдал экзамен и получил звание военного летчика. В приказе № 298 по офицерской школе авиации отдела Воздушного флота от 23 октября 1913 г. записано: «23-го октября сего года рядовой Апкар Манучарянц сдал экзамен на летчика на аппарате системы Ньюпор»^[5].

Несмотря на то, что Манучаров и Манучарянц окончили школу, они оставались там и продолжали тренировку.

15 февраля 1914 г. перед личным составом летчиков школы был зачитан приказ: «Апкар Манучарянц, Тевос Манучаров направляются для прохождения дальнейшей службы в 8 авиационную роту в город Одессу. Указанных лиц снять со всех видов довольствия с 15/II 1914 года»^[6].

После поздравительной речи начальника школы, который указал, что в семью бесстрашных авиаторов влились два кавказца, два армянина и пожелал им счастья и успехов, был зачитан приказ о производстве Манучарова в ефрейторы.

Апкар и Тевос очень сблизились и стали друзьями. Но недолго им пришлось быть вместе. Апкар уже отслужил свой срок действительной военной службы и в апреле 1914 года был демобилизован. Он вернулся в Баку, снова поступил на завод токарем.

Началась первая мировая война. Манучарянца мобилизовали в армию и направили в пехотную часть. Апкар старался убедить начальство, что он летчик, имеет диплом и что его следует направить в авиачасть для прохождения службы. Но никто не хотел его слушать. После кратковременного обучения полк, в котором служил Манучарянц, был переведен в Карс на Кавказский фронт. В Карсе он попросил командира отпустить его в 1-й Карсский крепостной авиаотряд повидаться с друзьями. Командир разрешил. Явившись в отряд, он представился начальнику авиаотряда капитану Кутовому и предъявил свой диплом «Пилота-авиатора» №218. Он попросил возбудить ходатайство о переводе его в авиацию. Кутовой после беседы дал Манучарянцу самолет, предложил порулить и взлететь. Манучарянц все выполнил на земле точно, а потом взлетел, сделал несколько кругов над аэродромом и совершил хорошую посадку. Командиру и летчикам, присутствующим там, понравился грамотный полет. Ходатайство Кутового было удовлетворено начальством и Манучарянца зачислили летчиком в авиаотряд.

В октябре 1914 г. турки напали на Россию. Войска Кавказского фронта перешли в наступление. С этого дня началась боевая работа летчика-разведчика Манучарянца. В делах 1-го Кавказского авиационного отряда (так он стал называться) имеется очень много разведывательных донесений Манучарянца, по которым принимались решения командованием Кавказского фронта по разгрому турецкой армии. В отряде он летал больше всех и один за другим получал награды. Уже к началу 1915 г. Манучарянц был полным Георгиевским кавалером, имел Георгиевские кресты всех четырех степеней, Георгиевскую медаль за храбрость и получил офицерский чин прапорщика^[7]. Апкар был грамотным, бесстрашным летчиком. Не раз приходилось ему вступать в воздушный бой с турецкими и немецкими летчиками и выходить победителем. Вот одно из донесений, говорящее о его храбрости и боевом мастерстве.

«Начальнику полевого Управления авиации и воздухоплавания при штабе Верховного Главнокомандующего. Доношу, что 25-го сентября 1915 г. летчиком 1-го Карсского крепостного авиаотряда ст. унтер-офицером Манучарянцем подбит турецкий самолет, который упал в расположении неприятеля»^[8].

Несмотря на слабость моторов русских самолетов Манучарянц старался на них перелетать самые высокие перевалы, залетать в глубокий тыл противника и доставлять сведения. Несколько раз в горах отказывал двигатель самолета. Манучарянц мастерски и хладнокровно выбирал место в горах и совершал вынужденную посадку. Он сам ремонтировал самолет и возвращался в часть. 15 октября 1915 года он также грамотно справился при отказе мотора^[9]. И вот наступило 16 июня 1916 г. Отказ мотора у аэродрома г. Эрзерума кончился роковым исходом. Самолет на малой скорости на высоте 100—120 м свалился на крыло и врезался в землю^[10].

Летчики и народ Эрзерума с болью в груди провожали в последний путь прославленного летчика Кавказского фронта. Гроб на автомашине доставили в Карс и с воинскими почестями его тело предали земле. На похоронах присутствовало все население Карса. Через месяц сестра Апкара прибыла в Карс и перевезла тело брата в родное село Чардахли и тут он был похоронен. И теперь еще многие старожилы помнят этого смелого, приятного, дорогого для них человека— одного из первых офицеров Чардахли. Это село в Великую Отечественную войну дало много прекрасных воинов — Героев Советского Союза и таких полководцев, как Маршала Советского Союза Баграмяна, маршала бронетанковых войск Бабаджаняна.

***

Вернемся к жизни и деятельности друга Апкара — Тевоса Манучарова. 17 июля 1914 г. была объявлена военная мобилизация. Через несколько дней одесский авиационный отряд, где служил Т. Манучаров, отбыл в Проскуров. Началась спешная сборка самолетов. 1 августа был совершен первый полет с целью разведки в направлении Грашецы. В этом полете наряду с офицерами принимал участие и ефрейтор Т. А. Манучаров.

В августе 1914 г. Манучаров совершил разведывательный полет и сообщил о сосредоточении австрийских войск в районе Галича. Благодаря этим сведениям командование армией приняло решение о наступлении. Сопротивление врага было сломлено. Наши войска продвинулись вперед. 8-й корпусный авиационный отряд все больше добывал разведсведений о расположении и действиях противника. Манучаров ежедневно делал по одному и два полета продолжительностью от 1,5 до 2-х часов 5 минут.

В ноябре разведработа отряда активизировалась. Манучаров с товарищами проводили глубокую разведку, фотографировали тылы противника, корректировали стрельбу и разбрасывали листовки.

3 ноября 1914 г. Манучаров с летнабом Корсаковым вылетели выполнять особо важное задание: наряду с боевой разведкой они разбросали листовки. За отличное выполнение задания Манучаров был награжден генералом Орловым Георгиевским крестом 4-й степени.

Много прекрасных и смелых боевых вылетов совершил Манучаров в ноябре и декабре 1914 года. Вот одно его разведдонесение.

«Начальнику штаба 8 корпуса № 138 9 ноября 1914 года ст. Щевне 12 ч. 20 минут дня.

В 10 часов 45 минут летчик мл. унтер-офицер Манучаров с военным наблюдателем прапорщиком Корсаковым вылетели на разведку противника в направлении Щевня  — Радовиц—Полита—Втрава—Обонна—ст. Родовен—Мезолаборч и Лаборы. На высотах 728—822, 741, 849, 701, 887, 764, 692, 546, 672 и 543 видны окопы, занятые пехотой противника. Кроме того, замечены еще окопы на высотах 378, 449, и 389, что восточнее станции Радовен, но все эти окопы противника не заняты. Артиллерия заметна около 12 орудий в двух верстах к востоку от деревни Выдрина. Около 8 орудий в 1 версте к юго-западу от высот 404 и 487, что к северу деревни Саботиоза и около батареи в 1 версте к ю/з от высоты 543, что к северу деревни Папиоза. Восточнее местечка Мезолаборчи, в двух верстах, в лесу, видна большая кавалерия. По дороге Палепо—Мезолаборч спускается к станции большой обоз. По дороге Мезолаборч движение обоза совсем слабое. У станции Мезолаборч видно много вагонов с людьми и повозки. Три поезда отходили со станции на юг. Из Мезолаборча движение обоза небольшое. У ст. Радовен также несколько поездов готовятся к отходу и один поезд стоит на путях. В поле, в верстах семи от станции, к нему подходила отдельная пехотная часть. По дороге Обино—Татольмадь обоз идет на юг беспрерывно. С разведки возвратился в 12 часов 5 минут дня, разведка длилась 1 час 20 минут»^[11].

Эти и другие детальные донесения Манучарова помогли командованию принять правильное решение для наступления. Войска Юго-Западного фронта, сломив сопротивление противника, двинулись вперед в Галицию и заняли много городов и сел, в том числе и город Львов. В январе 1915 г. на направлении Мезолаборч наши войска несли большие потери от артиллерийского огня противника. Отряд получил задание обнаружить расположение огневых точек врага и корректировать огонь наших батарей. Выбор снова пал на Манучарова. Он обнаружил за обратным скатом высот дальнобойную артиллерию в несколько батарей. Немедленно доложил командованию. Манучаров снова вылетел на задание, на этот раз на корректировку огня. Русская артиллерия разбила батарею противника и наши войска продвинулись вперед. Были захвачены большие трофеи и 8 тысяч пленных.

За этот и ряд других полетов Манучаров был награжден Георгиевским крестом 3-й степени.

В январе 1915 г. Манучаров при очередном вылете проводил фотографирование расположения войск противника. Прямым попаданием снаряда был пробит бензобак его самолета. Манучаров не растерялся. Он резко развернул самолет, спланировал на нейтральную зону. Русская артиллерия сразу открыла огонь по противнику, чтобы не дать ему захватить наш самолет и летчика. Под усиленным обстрелом австрийской артиллерии Манучаров, совершив посадку, выскочил из самолета и лег в воронку. Несколько австрийских снарядов мгновенно подожгли самолет. Но огонь не давал Манучарову выйти из воронки. Он дождался темноты и незаметно подполз к передним окопам русских. Друзья обрадовались его возвращению. На второй день он получил новый самолет и продолжал борьбу.

В период с января по май 1915 года Манучаров совершил много боевых вылетов в тыл врага на глубокую разведку. Налет его за месяц составлял до 94 часов. В отчете на имя начальника штаба 8-го корпуса, командир 8-го корпусного авиационного отряда штабс-капитан Яковлев доносил :

«8 корпусный авиационный отряд за период с 10 января по 1-ое февраля 1915 года.

Боевая деятельность отряда за январь месяц была при штабе 8 армейского корпуса на фронте Мезолаборч—Тока— Шанов—Лутовиск. Несмотря на очень неблагоприятные условия: морозы, глубокий снег, ветры, очень высокие лесистые горы Карпат, поручики Рутковский, Олейник и старший унтер-офицер Манчуров совершили ряд успешных боевых разведывательных вылетов с очень положительными результатами…»^[12].

В своих воспоминаниях В. Рутковский пишет: «В феврале месяце 1915 года Манучаров произвел ценную разведку об отходе обозов австрийской армии от Мезолаборча к югу, между тем как на фронте австрийские войска вели наступательные бои и несмотря на это обозы отходили. На другой день я своей разведкой подтвердил данные Манучарова об отходе обозов противника к югу. За эту разведку и ряд других Манучаров был награжден Георгиевским крестом, а меня наградили золотым оружием».

В донесении за февраль 1915 г. командир отряда сообщает: «За истекший февраль 1915 года из-за плохих метеоусловий было отрядом сделано 20 боевых вылетов на разведку позиций и тыла противника. Но из них только две разведки удалось выполнить летчику ст. унтер-офицеру Манучарову на аппарате Ньюпор-70 HP»^[13].

В мае при полете на разведку и бомбометание к Карпатам прямым попаданием в мотор самолет Манучарова был выведен из строя^[14]. Израненный летчик спасся чудом. Самолет был разбит.

В начале июня 1915 г. противник предпринял атаки и стал на некоторых участках продвигаться вперед. Командование отряда решило ночью разобрать самолеты и на специальных повозках перевезти их на львовский тыловой аэродром. Для самолета Манучарова повозки не хватило. Тогда командир отряда приказал Тевосу дождаться рассвета и вылететь во Львов.

Приказ гласил: «Если противник подойдет, то вы самолет сожгите и, если не сможете уйти от них, то надо покончить жизнь самоубийством или в крайнем случае сдаться в плен».

Вскоре отряд скрылся за виднеющимся невдалеке лесом. Манучаров с механиком Собищанским потащили свой самолет в конец аэродрома и укрыли его ветками. Вокруг шла перестрелка. На дорогах стали появляться отряды противника. Моросил назойливый дождь. В 2 часа ночи у Манучарова возникла идея вылететь во Львов: «Как ты думаешь, Собищанский, сумеем долететь?». — «Тевос Александрович, — ответил тот, — ведь Вы ночью никогда не летали. Сумеете ли найти аэродром? Ведь там все затемнено и к тому же идет дождь, облачность низкая, а кругом сопки и леса. Мы можем врезаться в гору и никто не будет знать, куда мы делись».

В полночь передвижение австрийских войск прекратилось. Разобрав кусты, Тевос с механиком вытянули самолет из укрытия, запустили двигатель и взлетели. Артиллерия противника молчала. Видимо, трудно было поверить, что это русский самолет.

Полет был тяжелым. Дождь и темнота мешали ориентироваться. Летели вслепую. Наконец, к 4 часам утра летчики заметили город и пошли по этому направлению. Обнаружив аэродром, они совершили посадку. Во Львове были удивлены неожиданному появлению самолета и мастерству летчика, совершившего полет ночью в сложных метеоусловиях. В то время подобный полет был под силу только известным «ассам». Лишь на следующий день на подводах прибыл отряд. Собрав аппараты, отряд продолжал нести боевую работу.

Русская армия в Первую мировую войну не имела совершенных по летным и боевым качествам самолетов. Союзники снабжали Россию самолетами низкого качества. Однако русская армия имела мужественных, бесстрашных боевых летчиков, которые, летая на «гробах», как раньше называли русские самолеты, совершили немало подвигов. И лишь недавно полученный «Моран-Парасоль» был лучше, чем «Ньюпор-IV» и «Фарман».

Командование ВВС дало указание постепенно переучивать летчиков на «Моран-Парасоль». Для этого были организованы пункты переучивания в Киеве, в Москве, Петрограде. Очередь дошла и до Манучарова. Но он не захотел ехать в Москву, так как оттуда трудно было снова попасть на фронт. Манучаров попросился в Винницу, где стоял отряд, летающий на «моранах». Ему разрешили.

1 сентября 1915 г. Манучаров прибыл в Винницу. Два дня с Манучаровым занимался летчик-инструктор. Он объяснял устройство и особенности самолета «Моран-Парасоль», как им управлять при взлете и при посадке. Манучаров все быстро усвоил и стал летать. Возвратись в отряд, он продолжал выполнять боевые задания по разведке, а иногда даже вступал в воздушный бой с немецко-австрийскими летчиками, обращая их в бегство.

За отличную боевую работу командование отряда предоставило Манучарову краткосрочный отпуск.

10 сентября 1915 г. он выехал в Баку. В кругу друзей он узнал об истинных целях войны, о том, что вся агитация, проводимая на фронте «война до победного конца» и «за веру, царя и отечество» является обманом, что война ведется в интересах буржуазии и помещиков за передел уже разделенного между империалистами мира.

События в Баку глубоко изменили Манучарова. Он внутренне протестовал и готовился к предстоящей борьбе. Вернувшись на фронт, Манучаров стал чаще бывать у нижних чинов, прислушиваться к их трезвым голосам, а иногда беседовал с отдельными солдатами о причинах и целях войны.

Вскоре начались боевые разведывательные полеты на «Моран-Парасоле». Манучаров решил саботировать. 14 октября он вернулся с боевого задания под предлогом, что в полете закружилась голова. Чтобы проконтролировать, работу ст. унтер-офицера Манучарова в воздухе, командир отряда Олейник дал задание посылать с ним на разведку офицера-наблюдателя поручика Ромашкевича. С Ромашкевичем Манучаров совершил разведку 21 и 27 октября. Но при посадке он решил поломать самолет. С высокого выравнивания Манучаров, совершая посадку, оторвал шасси-и сломал винт. Однако неисправности быстро были устранены и Манучарову приказали перегнать этот самолет из Здолбунова в М. Мизич для ремонта, а оттуда пригнать другой. Это приказание он выполнил.

23 ноября при возвращении из разведки у линии фронта Манучаров заметил аэростат противника, который корректировал огонь своей артиллерии. Как только он стал приближаться, аэростат скрылся в облако. Но Манучаров схитрил. Он решил подняться выше и отвлечь настороженного противника. Аэростатчики вышли из облаков и продолжали выполнять свое боевое задание. Но Манучаров недалеко от аэростата вынырнул из облаков и пулеметной очередью сбил его.

После победной схватки Манучаров вернулся на свою базу воодушевленный тем, что сбив аэростат, он спас от губительного артиллерийского огня много русских солдат. За этот подвиг Манучаров был награжден Георгиевским крестом 2-й степени. Теперь уже грудь Манучарова украшали 3 Георгиевских креста и одна медаль^[15].

В декабре 1915 г. Манучарова постигла неудача. В донесении командующего фронта генерала Брусилова на имя начальника авиации князя Александра Михайловича говорится: «Вылетев 2 декабря 1915 года в 3 часа дня на воздушную разведку летчик ст. унтер-офицер Манучаров с наблюдателем поручиком Ромашкевичем обратно с боевого задания не вернулись»^[16].

За свои боевые заслуги Манучаров командованием фронта был представлен к посмертному награждению Георгиевским крестом I степени. Но Тевос Александрович не погиб. Он попал в плен к австрийцам. После возвращения из плена Манучаров в своей объяснительной писал: «2 декабря 1915 года я вылетел на разведку в район Луцка с наблюдателем поручиком Ромашкевичем в 3 часа дня, а в 4 часа был сбит австрийской артиллерией. Осколком зенитного снаряда был пробит бензиновый бак. Бензин вытек. Я был на высоте 160 метров. Мотор перестал работать. В то время я находился в 35 км от линии фронта в тылу противника. Я всячески старался дотянуть до своих, но не смог. Мне пришлось совершить посадку на линии вторых траншей между пехотой и артиллерией противника. Я с разгона врезался в траншеи противника — раздался треск и после этого я ничего не помню. Даже до сих пор не знаю, что случилось с моим наблюдателем. Мой самолет был разбит, а я тяжелораненный, лежал без чувств. В таком состоянии я был взят в плен. В штабе дивизии противника (как мне потом рассказывали), куда меня доставили, раздели меня, промыли мои раны. У меня была разбита голова, выбито 18 зубов, части фюзеляжа врезались мне в спину. Сильно раздавлены были ребра. Ушиблены были руки и ноги. В штабе дивизии продержали одни сутки и оказали мне необходимую медицинскую помощь. Видя, что я не умираю и допросить меня невозможно, отправили в город Краков, откуда в санитарном поезде с другими ранеными меня отправили в Вену и положили в госпиталь. В течение 8 месяцев лечили и наконец поставили на ноги и отправили в лагерь для военнопленных в город Линц».

В июле 1917 г. была проведена медицинская комиссия. В числе других офицеров Манучарова признали негодным к несению военной службы. Вскоре шведский Красный крест решил обменять русских военнопленных с германскими. В г. Санинца на берегу Балтийского моря обмен этот совершился. Манучаров попал в Петроград в августе 1917 г. После допросов и прохождения медицинской комиссии он получил двухмесячный отпуск, чтобы после лечения вернуться в свою часть. В конце августа Манучаров выехал в Баку.

25 октября в Петрограде установилась Советская власть. Весть о победе революции облетела всю страну. В Баку рабочие встретили революцию с ликованием. 4 ноября Манучарова вызвали и предложили ехать в Луцк, где находился авиаотряд.

В Луцке Манучаров явился в свой отряд. В отряде встретили его хорошо. Ему вернули четыре Георгиевских креста, выдали летное обмундирование, деньги. Началась новая жизнь. В отряде был образован солдатский комитет, председателем которого был избран И. К. Спатарель. Он проводил собрания и беседы, склоняя группу на сторону Советской власти. В авиагруппу все чаще стали проникать листовки, большевистские газеты. Вопреки агитации украинских националистов и антибольшевистских пропагандистов, летчики и «нижние чины» стали понимать создавшуюся обстановку. Вторая боевая группа Юго-Западного фронта перешла на сторону большевиков.

По распоряжению Революционного комитета II армии тов. Спатарель и другие революционно настроенные летчики с первых дней Советской власти выполняли ряд полетов по связи и разбрасывали агитационную литературу.

В декабре 1917 г. по указанию В. И. Ленина была создана Всероссийская коллегия по управлению Воздушным флотом республики. Это был централизованный орган коллективного руководства, принятого в то время во всей армии. Коллегия объединяла все отрасли воздушного дела и осуществляла руководство авиационными предприятиями. Ей была подчинена сухопутная и морская авиации страны.

Когда в декабре 1917 года коллегия Воздушного флота начала свою работу, в стране был полный развал старой армии. Но многие солдатские комитеты в авиационных частях под руководством большевиков добились сохранения летно-технического состава и самолетов.

В январе 1918 г. был издан приказ об объявлении всех авиационных частей Западного фронта красногвардейскими. Манучаров в числе солдат второй авиагруппы стал красногвардейцем-летчиком. Рутковский — друг Манучарова, единогласно был избран командиром 10-го авиационного дивизиона, который, несмотря на препятствия, чинимые врагами советской власти, был направлен в тыл в г. Белев Тульской губернии в составе трех отрядов и управления дивизиона. Под Киевом на эшелон напала банда. Манучаров с группой авиаторов, спасаясь, прыгнул в вагон проходившего поезда. Преодолевая всевозможные трудности в пути, наконец, 10 января 1918 г. он прибыл в Баку. В пути он сильно простудился и заболел воспалением легких и полтора месяца пролежал дома.

О том, что Тевос Манучаров вернулся с фронта и болен, сообщили его близкому другу, одному из руководителей Бакинской коммуны Сааку Мирзоевичу Тер-Габриеляну. Он навещал больного, приносил необходимое питание, привел врача. Общими усилиями Манучарова вылечили. Вместе с Тер-Габриеляном Манучаров пошел в штаб Бакинской коммуны к С. Шаумяну. При виде вошедших Степан Георгиевич встал с места, пошел им навстречу, крепко пожал руку им и пригласил сесть. Беседа длилась долго. Шаумян интересовался военной деятельностью Манучарова. Он спросил: «Где служил? Как стал летчиком? Где воевал? Как оказался в Баку? Что думаешь делать?»

Манучаров рассказал обо всем и заявил:

— Я был уже красногвардейцем, но пока ничего хорошего не сделал для Советской власти. Если Вы примете меня снова в Красную гвардию, то я буду служить народу.

— Вот это хорошо, но у нас сухопутной авиации нет. Возможно, скоро мы получим. Пока могу назначить вас начальником пулеметной команды при штабе, а как получим самолеты, тогда и будете командовать авиацией. Согласны?

— Я согласен. Направьте туда, куда надо, буду работать.

В Баку начались мартовские события — выступления контрреволюции. Во многих районах города шли уличные бои. В этих боях Манучаров во главе с пулеметным отрядом охранял Бакинский Совет. Положение революционного Баку было критическим. Но пролетариат стойко защитил Советскую власть.

После этих событий начались бои против дагестанских войск, которые шли на помощь мусаватистам. В этих боях также принимал участие Т. Манучаров. 7—8 апреля революционные войска Бакинского Совета разбили и эту вылазку контрреволюции.

14 мая 1918 г. Ст. Шаумян вызвал Манучарова и предложил ему повезти два письма В. И. Ленину и И. В. Сталину и добиться получения сухопутной авиации для Закавказского фронта.

В письме «В Совет Народных Комиссаров» от 14 мая 1918 года, которое повез Т. Манучаров, было написано:

«Уважаемые товарищи!

1. Сегодня отправляем группу товарищей к вам и в другие города России с требованиями инженерно-технического отдела Кавказской Красной Армии. Я уже писал вам о наших бакинских делах, прошу срочно уведомить наших делегатов и вернуть их скорее обратно. Я посылал еще других с частичными требованиями о радиостанции, миноносцах и пр. Если кое-что уже отправлено, это будет, вероятно, принято во внимание»^[17].

Это письмо имеет еще 6 пунктов по другим вопросам, которые Шаумян просил разрешить.

Манучарову было дано устное задание и расчет в письменном виде на получение авиаимущества (самолеты, моторы, запчасти, боеприпасы и др.) и на пароходе отправлен в Астрахань. Сопровождавшие его капитан и революционные моряки были предупреждены. Они оберегали Тевоса от всяких неожиданностей. Документы были вшиты во внутреннюю подкладку шинели так, что даже при обыске их трудно было обнаружить. 17 мая вечером пароход прибыл в Астрахань.

Преодолевая много трудностей по пути, только 28 мая Манучарову удалось добраться до Москвы и направиться в Кремль. У кремлевских ворот он предъявил часовому свое командировочное удостоверение и спросил: «Как можно попасть к Ленину и Сталину? Я имею поручение от Ст. Шаумяна». Часовой указал, куда пройти. В начале коридора второго этажа у окна стояли двое и разговаривали. Манучаров прошел мимо них. Но в это время один из стоящих у окна окликнул его.

— Тевос, ты когда приехал и что ты тут делаешь, кого ищешь?— Это был Тер-Габриелян.

— Во-первых, хотел найти тебя, Саак, а, во-вторых, ищу кабинет Сталина, чтобы передать ему письмо от т. Шаумяна,—ответил Манучаров. Саак Мирзоевич был представителем Бакинской коммуны по обеспечению вооружения, боеприпасов и другой техники. Он прибыл в Москву на месяц раньше Манучарова. Собеседником Тер-Габриеляна оказался И. В. Сталин.

Зашли в кабинет. Манучаров снял с себя шинель и стал ее «потрошить»: доставать зашитые письма. Сталин, прочитав письма, одно оставил у себя, а второе вернул Манучарову. Он попросил Тер-Габриеляна вместе с ним подняться к В. И. Ленину и поговорить, чтобы он выделил авиацию для Кавказского фронта. Сталин тут же задал ряд вопросов Манучарову и выяснил, как обстоят дела в Баку.

Вместе с Тер-Габриеляном Манучаров направился на второй этаж к В. И. Ленину. В приемной Саак Мирзоевич рассказал секретарю В. И. Ленина т. Фотеевой, что товарищ Манучаров прибыл из Баку с письмом и должен передать его лично В. И. Ленину.

Манучаров рассказал об этой встрече так:

«Мы с Сааком вошли в приемную. Женщина — секретарь В. И. Ленина, с которой меня познакомил Тер-Габриелян, назвала свою фамилию: Фотеева. Саак Мирзоевич попросил ее доложить Ленину, что к нему из Баку от Шаумяна прибыл т. Манучаров с особым пакетом. Она сказала: «Сейчас доложу». Я стал осматривать приемную. В то же время волновался: как встретит нас Ленин, каков он? Через несколько минут от Ленина через другую дверь вышли посетители и т. Фотеева пригласила нас зайти в кабинет. Меня еще больше охватило волнение.

Тер-Габриелян вошел первым, а я за ним. Владимир Ильич сидел за столом. Он поднялся, подал руку Тер-Габриеляну, а потом мне и тут же попросил сесть в кресла, стоявшие перед его столом.

Саак Мирзоевич коротко рассказал В. И. Ленину обо мне, что он и Шаумян знают меня с 1903 г. и что я один из боевых летчиков империалистической войны, полный Георгиевский кавалер. Тер-Габриелян сказал, что я дослужил только до старшего унтер-офицера, теперь вступил в Красную Армию и готов защищать Советскую власть. И тут же подал Ленину привезенное мною письмо от Шаумяна с просьбой о выделении авиации для Закавказского фронта.

Ленин, читая письмо Шаумяна, вставал с места, подходил к карте Кавказа, садился и продолжал читать. Я рассматривал его самого, его кабинет. Все, что увидел я тогда, запечатлелось на всю жизнь. В кабинете у него стоял стол, на столе книги, телефон, настольная лампа и бумаги. Сзади и рядом стояли этажерки. На стене были две географические карты. Как мне помнится, маленькая—была карта Кавказа. Прочитав письмо, еще раз подойдя к карте, он сказал: «Да, у вас дела там напряженные. Вам надо помочь».

Потом В. И. Ленин задал еще ряд вопросов. На что я мог ответить, — отвечал, но на часть вопросов отвечал Саак Мирзоевич, так как я знал не все, что делается у нас в Баку. К тому же я в политике еще не так разбирался, а в Баку все было так запутанно, что трудно себе представить. Большевики говорили одно, меньшевики другое. Совсем не так говорили мусаватисты, шендриковцы, эсеры, дашнаки, английские холуи и другие. Хорошо, что со мной был Саак Мирзоевич: он меня выручил. После того, как Владимир Ильич осведомился обо всем, он позвонил в штаб авиации и дал указания, чтобы выделили один авиационный отряд в полном боевом составе с новыми самолетами, срочно погрузили и отправили в Баку.

Я тогда перебил Ленина и попросил два отряда. Он по телефону спросил, с кем говорит и могут ли отправить два отряда. Видимо, тот ответил отрицательно. Тогда я попросил Владимира Ильича дать самолеты на один отряд, а летчиков мы возьмем из морской авиашколы Баку. Но в это время Ленин спросил того, с кем говорил по телефону, могут ли дать самолетов на один отряд? Тот видимо ответил положительно. Тогда Ленин сказал: «Вот Вам бумага, с нею вы пойдете в штаб авиации и там получите один полный отряд и на один отряд самолеты, как можно быстрее погрузите и отправьте в Баку. Желаю вам успеха».

Манучаров и Тер-Габриелян пешком направились по Тверской до Белорусского вокзала. Пройдя несколько кварталов по Ленинградскому шоссе, они дошли до здания, где находился штаб авиации. В штабе их уже ждали. Они предъявили Ленинский документ. Тов. Воротников дал указания, чтобы выделили отряд во главе с командиром военным летчиком Девелем в полном боевом составе, и самолеты — новые «Ньюпоры», упакованные в ящики. — В штаб вызвали Девеля, познакомили с ним Манучарова и Тер-Габриеляна. Они договорились, что завтра или послезавтра получат железнодорожные платформы, куда будут погружены самолеты и техимущество, а также полученные Тер-Габриеляном броневики, вооружение и боеприпасы. В течение 5 дней три состава были погружены и отправлены из Москвы в Саратов. Эшелон приходилось продвигать Тер-Габреляну прямо с боями. То не давали паровоза, то не было топлива, то некому было распорядиться об отправке, то на станциях устраивался саботаж контрреволюционерами. Кое-как эшелон добрался до Саратова. В Саратове Тер-Габриелян добился парохода. Груз благополучно был доставлен до Астрахани, а оттуда вновь на пароход и лишь 23 июня утром пароход прибыл в Баку.

В письме к Ленину от 23 июня 1918 г. Ст. Шаумян писал:

«Дорогой Владимир Ильич! Сегодня, наконец, приехал Тер-Габриелян и привез нам 4 броневика, 13 аэропланов и много другого добра. За все это большое, большое спасибо Вам. Мы получили то, чего нам недоставало и что окажет нам теперь неоценимые услуги»^[18].

Самолеты с пристани были доставлены в Арменикенд, где был ипподром. Там произвели сборку. Построили из палаток временные ангары. 25 июня на собранном Ману-чаровым и другими техниками самолете был совершен первый полет сухопутной авиации Бакинского Совета. Через час на аэродром приехали тт. Шаумян, Джапаридзе, Азизбеков, Тер-Габриелян, Петров, Шеболдаев. Джапаридзе сказал: «Вот мы теперь заживем! У нас есть и сухопутная и морская авиация, несколько броневиков, морская флотилия и наземные силы — все это надо правильно использовать для разгрома врага».

В это время Шаумян подошел к Манучарову, обнял его и поцеловав, сказал: «Спасибо тебе, Тевос».

— За что меня благодарить? Если бы не Саак Мирзоевич, я бы, возможно, не получил самолеты. Он мне крепко помог,— ответил Манучаров.

Когда все осмотрели и осведомились, как будет работать авиация, кому она будет подчинена, где будет базироваться: для выполнения боевого задания, Манучаров подошел к Шаумяну и попросил, чтобы для остальных самолетов, на которых нет летного состава, взять из морской летной школы летчиков и переучить на сухопутные самолеты.

— А это возможно?

— Вполне. Их может переучивать командир отряда.

В связи с тем, что здоровье у Манучарова пошатнулось после воспаления легких и трудной поездки в Москву, он попросил дать ему возможность уехать в Кисловодск на лечение.

— А кто за Вас будет командовать авиацией?— спросил Шаумян.

— Морозов, Девель и командир третьего отряда, кого Вы назначите,— ответил Манучаров.

Шаумян согласился и сказал: «Приведи в боевое состояние отряд, организуй обучение морских летчиков на сухопутных самолетах, а потом поедешь. Чем скорее все это сделаешь, тем быстрее поедешь на отдых».

Манучарову был представлен двухмесячный отпуск.

Он с женой выехал в Астрахань, чтобы оттуда поехать в Кисловодск. Но дороги были заняты противником. Контрреволюция наступала. Бакинская коммуна временно пала. В результате ожидания в Астрахани до начала сентября у Манучаровых кончились деньги. Тевос поступил в 47-й Астраханский авиационный отряд, где командиром был Фишер. Его приняли с удовольствием, так как некоторые летчики знали Манучарова еще с войны и по рассказам о том, что он был у Ленина.

Через несколько дней Фишер получил телеграмму от командующего ВВС Восточного фронта Шиукова о том, чтобы отправить Манучарова в Москву в штаб ВВС. Оставив жену в знакомой бакинской семье, Манучаров направляется в Саратов, где находит Тер-Габриеляна и ночует у него. Тер-Габриелян спросил у Манучарова, куда он едет и что намерен делать. Манучаров подробно рассказал, как неудачно использовал отпуск и остался в Астрахани. Он сказал, что не знает, почему его вызывает в Москву Шиуков. Саак Мирзоевич посоветовал: «Шиуков был в Саратове и выехал в Сызрань. Поезжай туда — там и поговорите».

— А Вы чем занимаетесь теперь?— спросил Манучаров.

— По заданию Владимира Ильича обеспечиваю авиагорючим вашего брата. Без Баку выполнить эту задачу очень трудно, но надо сделать все, чтобы обеспечить победу^[19].

На следующий день Манучаров выехал в Москву, так как в Сызрани он не застал Шиукова. В Москве, зайдя в кабинет командующего Московского окружного управления ВВС Манучаров, удивленный, остановился в дверях: перед ним стоял его старый друг по 8-му корпусному авиаотряду Вячеслав Станиславович Рутковский, с которым в империалистическую войну он совершил не один десяток боевых вылетов. Рутковский и Манучаров обнялись. На них с удивлением смотрел комиссар Горшков. После длительной беседы, расспросов и воспоминаний, Рутковский предложил принять командование Орловской авиагруппой. Тевос Александрович доказывал, что он всего-навсего ст. унтер-офицер царской армии, что у него нет навыков руководства авиагруппой, где много старых офицеров, с которыми он не сможет сладить. Все же т. Горшков уговорил^[20].

В январе 1919 г. Манучаров прибыл в Орел. Но, не успев принять авиагруппу, был отозван Рутковским и назначен в Самарскую авиашколу инструктором.

Умело обучал Манучаров летный состав. Но не долго пришлось заниматься учебой. Неожиданно Манучарова вызвал М. В. Фрунзе. Его интересовало, с какой высоты можно сделать аэрофотоснимки города, чтобы можно было ясно видеть весь город. Манучаров рассказал и попросил самому сделать эти снимки. М. В. Фрунзе его просьбу удовлетворил. Манучаров подготовил самолет и аэрофотоаппараты и произвел снимки города Самары. Фрунзе они очень понравились. Он дал задание сфотографировать расположение противника в направлении Бугульмы и Уфы. Снова ряд снимков был сделан Манучаровым^[21].

Из Москвы последовал новый приказ. Манучаров был назначен летчиком в 33-й авиационный отряд Восточного фронта. В это время положение в Астрахани было напряженным. В июле 1919 г. тов. Киров послал из Астрахани к В. И. Ленину и Реввоенсовет республики следующую телеграмму:

«Серпухов. Реввоенсовет республики, копия т. Ленину, копии Симбирск Реввоенсовет Вост. фронта. Самара Реввоенсовет Юж. группы, Саратов Реввоенсовет IV армии. 12 июля 1919 г. № 464.

Английские аппараты продолжают систематически бомбардировать Астрахань. Прилетают по четыре, по пять боевых машин. Кроме того имеются неприятельские аэропланы на Гурьевском… и других направлениях. Мы же располагаем только 47-м авиаотрядом, имеющим лишь одну исправную машину «Ньюпор-23», остальные 3 машины вследствие непрерывных боевых полетов требуют продолжительного ремонта, который производится здесь. Летчиков в отряде четыре. Необходимо в самом срочном порядке выслать надежные машины для дальних разведок типов «Альбатрос», «Альфауге» или «Румлер», а также истребительные машины типа «Виккерс», «Сопвич» или «Ньюпор-24 бис». Кроме того, если не получим ожидаемого бензина, то положение с топливом критическое. Имеется только плохая спиртовая смесь, боевые полеты на которой невозможны. Прошу казанской смеси марки «а». 12 июля № 841 член Реввоенсовета XI армии Киров»^[22].

Учтя создавшуюся обстановку в районе XI армии в ответ на просьбу Кирова Куйбышев дал следующую телеграмму:

«Астраханская группа. Председателю Реввоенсовета юж. группы Кирову. Воен. лит. «А», Самара 22 июля 1919 г. 12 ч. 40 мин.

Распоряжение. Экстренно направляются в 33-й авиаотряд пять машин, из коих три истребителя. Отряд закончит погрузку 25/VII. Должен прибыть по назначению к 1 августа. Принял меры по ускорению.

HP 2144 Член Реввоенсовета Южгруппы В. Куйбышев».

Прибыв в Астрахань, отряд немедленно включился в боевую работу. Летчики вели разведку, бомбили и обстреливали конницу противника, вели борьбу с английской и белогвардейской авиациями. Особо отличился в этих боях летчик С. К. Маляренко, который был награжден орденом Красного Знамени. В эти дни летчик 47-го авиаотряда Щекин сбил английский самолет, пытавшийся бомбардировать Балдинский мост в районе Астрахани. Военный совет XI армии премировал его.

Манучаров, как опытный разведчик, вел воздушную разведку и доставлял в штаб армии ценные сведения о противнике. Не раз ему приходилось вступать в воздушный бой.

Однажды Манучаров, ведя разведку, заметил передвижение конной группы противника. Он быстро ввел свой самолет в пике, снизился на 200 метров и с пулемета обстрелял врага. «Как жаль, что у нас тогда на самолетах было очень мало патронов,— вспоминал Манучаров,— а то бы ни один конник в живых не остался». За этот удачный полет начальник штаба армии объявил ему благодарность.

С. М. Киров лично следил за работой авиации. Он часто бывал на аэродроме и беседовал с летчиками. Сергей Миронович помогал не только советами, но и материально. В это время началась подготовка к боям на Северном Кавказе. Бывший комиссар 33-го авиаотряда С. А. Красовский (Маршал авиации, Герой Советского Союза) вспоминает: «Для наступления был сформирован экспедиционный корпус под командованием Бутягина. Его поддерживали морская группа Кожанова и 33-й авиационный отряд в полном составе»^[23]. Штаб XI Армии и личный состав 33-го авиаотряда прибыли в Махачкалу и немедленно приступили к боевой работе за освобождение Азербайджана и Баку.

Летчики отрядов и Манучаров успешно вели разведку местонахождения белогвардейцев и контрреволюционных отрядов мусаватистов.

С. М. Киров, Серго Орджоникидзе, А. И. Микоян постоянно находились в войсках и часто бывали у авиаторов. Они принимали разведданные и давали новые задания. Борьба окончилась успехом. 28 апреля была установлена Советская власть в Баку, а 30 апреля в город вступила Красная Армия.

Манучаров, как уроженец Баку, хорошо ориентировался в обстановке. Он знал, где расположен аэродром. По заданию командира Тевос первым прилетел в Баку и подготовил все для принятия отряда. Хотя над городом уже развевалось Красное знамя, однако война в Азербайджане не окончилась. То в одном, то в другом районе вспыхивали контрреволюционные восстания. И 33-му авиаотряду, в том числе и Манучарову, приходилось вылетать то в Евлах, то в Гянджу (ныне Кировобад) и другие районы на помощь войскам для подавления восстания. Вскоре из одной части 33-го и 5-го авиационных отрядов был сформирован 1-й Азербайджанский разведывательный авиационный отряд. Комиссаром этого отряда был назначен С. А. Красовский. Из оставшейся части сформировали авиаотряд и направили для борьбы против Врангеля на Южную Украину. В состав этого авиаотряда как опытного летчика включили Тевоса Александровича. Эшелон медленно продвигался на север. И только в октябре 1920 г. летчики прибыли в Николаево. В это время войска Южного фронта под командованием М. В. Фрунзе, преодолевая упорное сопротивление врага, перешли в наступление и разгромили войска Врангеля. Отряду не пришлось участвовать в боях.

В декабре 1920 года по просьбе Манучарова его перевели для продолжения службы в Баку, где он стал работать в авиамастерских. В июне 1923 г. было чествование 10-летней работы Манучарова. Он был награжден Почетной грамотой Реввоенсовета XI армии и ценным подарком. Одновременно его представили к награждению орденом Красного Знамени. В декабре 1923 г. Манучаров был демобилизован из Советской Армии. Оставшись в Баку, Тевос Александрович поступил на работу в «Азнефть» машинистом, где проработал до 1930 г. С 1930 по 1935 г. он был мастером-бригадиром по монтажу оборудования вновь построенного трикотажного комбината «Азтрикотаж». За отличную работу он не раз был премирован дирекцией комбината.

В 1936 г. по просьбе Мартакертского райздравотдела Манучарова командировали на работу в этот район для руководства строительством электростанции. После ее завершения он остался там же работать машинистом. В 1951 г. Тевос Александрович ушел на пенсию.

В 1961 году Манучаров был в гостях в Ереване по случаю 40-й годовщины установления Советской власти в Армении. На встрече с летчиками Армянского Управления Гражданской авиации он рассказал, какой ценой была одержана победа над врагами нашей родины в первую мировую, в гражданскую и в Великую Отечественную войну и призвал крепить великие завоевания Октябрьской революции.

Правительство Советской Армении, учитывая революционные и боевые заслуги перед Родиной, в 1959 г. назначило Манучарову персональную пенсию.

В 1966 году перестало биться беспокойное сердце Тевоса Манучарова. Но его отвага и участие в деле борьбы за Советскую власть являются примером для советской молодежи.

Источники:

• X. С. Петросянц «В рядах советских авиаторов». — Ереван: «Айастан», 1969 — 310 с., ил.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. вероятно, — Дыбовский [↩]
2. биплан Анри Фарман [↩]
3. ЦГВИА, ф. 326, оп. 1, д. 1, л. 31. [↩]
4. См. ЦГВИА, ф. 326, оп. 1, д. 1. [↩]
5. Там же, д. 2, л. 172. [↩]
6. Там же. [↩]
7. См. ЦГВИА, ф. 6110, оп. 1, л. 55. [↩]
8. ЦГВИА, ф. 2008, оп. 1, д. 441. [↩]
9. См. ЦГВИА, ф. 6116, оп. 1, д. 1, л. 16, 25. [↩]
10. См. ЦГВИА, ф. 6110, оп. 1, д. Кавказского авиаотряда. [↩]
11. ЦГВИА, ф. 6076, оп. 1, д. 3., лл. 24—25. [↩]
12. ЦГВИА, ф. 6076, оп. 1, д. 3., лл. 24—25 [↩]
13. ЦГВИА, ф. 6076, оп. 2, д. 4, л. 22. [↩]
14. Там же, л. 26. [↩]
15. ЦГВИА, ф. 855, оп. 1, д. 6, л. 2. [↩]
16. ЦГВИА, ф. 2008, д. 777. [↩]
17. Ст. Шаумян. Письма, Ереван, 1959, стр. 69. [↩]
18. Ст. Шаумян. Письма, Ереван, 1959, стр. 101. [↩]
19. В ЦГАСА в фонде 25905, оп. 3 и в материалах Главного Управления Воздушного флота от 4 февраля 1919 г. № 788 г. Саратова имеется ряд материалов о Тер-Габриеляне и его работе. [↩]
20. ЦГВАСА, ф. 25905, оп. 4—9, л. 34. [↩]
21. Снимки хранятся в Центральном государственном архиве Советской Армии. [↩]
22. В. Московский. Военно-воздушные силы СССР (1918— 1948), М., Воениздат, 1948, стр, 36. [↩]
23. С. А. Красовский. Жизнь в авиации, Воениздат, М., 1960, стр. 60. [↩]