Раздумье

На природу… или на покорение воздуха

Отрывок из мемуаров Героя Советского Союза Александра Васильевича Белякова «Ортодромия».

Аэронавигационное отделение.

Высшая аэрофотограмметрическая школа Красного Воздушного Флота, 1922 г.

Итак, фронты гражданской войны закончились для меня откомандированием в авиацию — с оставлением на военной службе. Красная Армия защищала нашу Родину от всех врагов социализма и стала к 1920 году грозной силой, численностью свыше пяти миллионов человек.

Я остаюсь в Армии – надолго ли? И скоро ли вообще кончится война? Эти вопросы не получали пока ответа.

В августе я становлюсь слушателем Высшей аэро-съемочно-фотограмметрической школы Красного Воздушного Флота по аэронавигационному отделению. Разыскал я школу в Москве на углу Большой Лубянки и Кузнецкого моста. Огромное многоэтажное здание, в прежнем страхового общества «Россия», вмещало теперь уйму различных организаций и учреждения. Наша авиационная школа занимала в одном подъезде только два этажа. Общежитие для слушателей помещалось на самом верхнем этаже под крышей.

Не успел я как следует оглядеться, как школу перевели на Большую Никитскую улицу, где мы заняли четыре особняка. Главным зданием – с аудиториями, залом и некоторыми лабораториями – был дом № 54. От сотрудников школы я узнал, что она была организована всего год тому назад по приказу Реввоенсовета Республики № 745 от 29 апреля 1919 года. Вначале школа занималась подготовкой аэрофотосъемщиков, фотолаборантов и фотограмметристов по 20 человек слушателей в каждом отделении. Через год будет организовано четвертое отделение – аэронавигационное.

Идея организации столь новой авиационной школы была навеяна с Запада. В конце 1918 года – последнего года первой мировой войны – англо-французские войска нанесли сокрушительное поражение Кайзеровской армии, и Германия была принуждена подписать унизительный и тяжелый для нее Версальский договор. Война на Западе носила ярко выраженный позиционный характер и для наступления надо было прорывать сильно укрепленную оборонительную полосу войск с многочисленными ограждениями, окопами, траншеями, пулеметными гнездами, убежищами, ходами сообщения и артиллерийскими позициями. Наступление в этих условиях было немыслимо без тщательной документальной разведки, которая производилась путем фотографирования с самолетов. Каждый участок местности изображался многочисленными аэроснимками, смонтированными по ситуации и масштабу в один планшет. Разведка требовала аэросъемки в заданном масштабе /т.е. с точно определенной высоты/, обработки аэроснимков в фотолаборатории и их трансформации /на специальной аппаратуре/ для исключения наклона оси фотоаппарата от вертикали в момент экспозиции /чем и занималась фотограмметрия/.

Аккуратно изготовленные во Франции в 1916-17 году альбомы аэросъемок пролежали у нас до 1919 года, когда и была организована аэро-съемочно-фотограмметрическая школа.

Разбираясь в существе происходящего, нетрудно было прийти к выводу, что руководство Красного Воздушного Флота старалось разрешить одну из важнейших задач военной авиации – аэрофотонавигации. На первом году существования школы было выявлено, что площадная фотосъемка состоит, как правило, из ряда маршрутных съемок, расположенных параллельно друг другу с небольшим перекрытием в 15-20%. Соблюдение заданных маршрутов в полете составляло новую задачу «воздушной навигации», что и привело к организации в школе аэронавигационного отделения.

В этом мнении мы – слушатели школы – еще больше укрепились, когда впервые увидели и услышали Андрея Васильевича Сергеева. В феврале 1921 г. он был назначен начальником Главвоздухфлота. От начальника школы и комиссара мы знали, что А.В.Сергеев военный летчик, окончил авиационную школу в январе 1917 года, организатор и руководитель второго всероссийского съезда авиации в 1917 г.

А.В.Сергеев, член РСДРП/б/, с подпольным стажем с 1911 года. Во время гражданской войны он был начальником Полевого управления авиации и воздухоплавания /авиадарм/ и руководил боевыми действиями авиации на фронтах.

В феврале 1921 года А.В.Сергеев приехал к нам в школу на собрание, посвященное трехлетию Красной Армии. Он был в президиуме и выступал с обстоятельным докладом о боевых действиях авиации на фронтах гражданской войны и о задачах авиации в настоящий период.

— Еще в 1918 году Реввоенсовет Республики в своем приказе дал высокую оценку боевой работе красных авиаторов по Казанью на Восточном фронте, — говорил он. – И все за разведку.

— А в конце 18-го года мы переформировали доставшиеся нам от старой армии авиационные отряды, укрепили их проверенными кадрами и у нас стали действовать 60 отрядов, из них 45 разведывательных.

-И это было правильно, ибо визуальная и аэрофоторазведка была и остается первейшей задачей военной авиации, — заключил он. – Поэтому и была сформирована в январе 1919 г. Петроградская школа летчиков наблюдателей, а за ней и Ваша школа – аэросъемочно-фотограмметрическая.

— Учитесь, не жалея сил, и развивайте эту важную специальность! – добавил он.

/Здесь фотоснимок собрания школы/.

Лагерь курсантов авианавигаторов на Центральном аэродроме. 5 июня 1925 г.

Лагерь курсантов аэронавигаторов. 5 июня 1925 г.

Все мы были обрадованы тем большим вниманием, которым пользовалась школа со стороны начальника Главвоздухфлота.

Через год наш талантливый начвоздух поступил учиться в Академию Генерального Штаба и после ее окончания был направлен заграницу для изучения авиационной промышленности.

А.В.Сергеев пробыл во Франции два года и в США пять лет. По возвращении на Родину он работал в системе Гражданского Воздушного Флота, и в 1933 году трагически погиб при авиационной катастрофе.

Но что же такое аэронавигация и чем будут заниматься военные аэронавигаторы после окончания школы?

Четкого ответа ни в программе школы, ни в ходе занятий найти не удалось. Некоторые преподаватели считали, что аэронавигатор должен в совершенстве знать метеорологию и обеспечивать этими сведениями полеты – в первую очередь сведениями о ветре на высоте полета, ибо аэронавигация – это полет с учетом действия воздушных течений /по примеру морской навигации/.

Практические занятия курсантов выпуска 1924 г. по метеорологии. Работа на метеорологической станции. Смена лент самопишущих метеорологических приборов.

Другие думали, что для воздушной навигации на самолете должны стоять приборы, определяющие высоту, воздушную скорость и направление полета, а поэтому аэронавигатор должен отвечать за исправную работу этих приборов. Но определение высоты полета самолета производится измерением атмосферного давления – отсюда опять необходимость знания метеорологии и аэрологии.

Отдельные преподаватели считали, что аэронавигацией на самолете должен заниматься летчик или летчик-наблюдатель что военный аэронавигатор в будущем лицо летного состава. Эти разноречия в мнениях отразились и на содержании программ и на перечне предметов /дисциплин/, которые мы изучали.

Ноябрь 1922 г. На занятиях по аэронавинации в классе метеорологии.

Надо отдать должное руководителям школы. Они очень желали смотреть подальше в будущее и стремились придать изучаемым дисциплинам научно-прикладной характер. Поэтому в число преподавателей была приглашена группа профессоров Московского государственного университета. С большим уважением мы – слушатели аэронавигационного отделения – отнеслись к преподаванию динамики атмосферы, которую вел профессор В.Ф.Бончковский, курсу аэрологии профессора В.И.Виткевич, курсу гидрологии и океанологии профессора Басташова. Очень интересен был курс синоптической метеорологии инженера И.И.Мархилевич, курс физики атмосферы проф. А.А.Сперанского. Мы с удовольствием посещали университетскую обсерваторию на Пресне, где также слушали лекции проф. Блажко по астрономии.

Гораздо хуже обстояло дело с курсом аэронавигации. В нем мы ознакомились с устройством высотометра и указателей скорости самолета, даже повидали морской секстант, но существо аэронавигации преподаватель изложить не мог.

Бибик с мокрого негатива. 21/XI-29 г.

Класс техников по авиаприборам. Работа на шлифовальном станке.

Прошла зима. Весна 1921 года была ранняя. Уже в апреле было тепло и сухо. Нас, слушателей 4-го отделения, отправили на практику в гор.Клин /Моск. губ./ в 21 авиационный отряд, стоявший на полевом аэродроме Майданово. Начальник отряда краслетнаб Н.Ф.Кудрявцев встретил нас приветливо и организовал краткое изучение самолетов «Фарман-30», которые стояли на вооружении отряда.

Фарман-30 – самолет французского производства, биплан с мотором Сальмсон 160 лош. сил. Его сокращенно называли Фарсаль. Вместо фюзеляжа – открытая ферма с многочисленными расчалками. Шасси двухколесное, третья точка хвостовой костыль. Нос самолета был в виде открытой двухместной кабины. Переднее сидение занимал наблюдатель. У него был очень хороший обзор передней полусферы. Второе место занимал летчик. Он сидел несколько выше наблюдателя и имел перед собой три прибора: авиационный компас, измеритель воздушной скорости с трубкой Вентури и манометр, показывающий давление масла в системе смазки двигателя. Высотомер /или как его называли альтиметр/ в виде металлического анероида в кожаном чехле пристегивался к ноге летчика ремешком. С большим любопытством мы рассматривали это бедное оборудование самолета. Сзади летчика располагался семицилиндровый двигатель воздушного охлаждения с толкающим винтом.

После того как изучение «матчасти» было закончено, командир отряда собрал нас и сказал:

— Теперь мы приступим к практическим полетам. Каждый из вас получит один-два полета в районе аэродрома в качестве наблюдателя.

Постарайтесь определить – как виден аэродром по отношению к городу, по каким признакам можно найти аэродром наблюдением с воздуха.

В один из теплых солнечных майских дней и я совершил первый в жизни полет на аэроплане. Как и все слушатели, я был одет в свою личную одежду. На мне были брюки, заправленные в сапоги, и куртка из солдатского сукна. Шлем и очки каждый получал у механика во время полета.
В кабине наблюдателя было только сиденье. Никаких приборов не было. Оказалось, что полет и посадка должны производиться строго против ветра. С интересом наблюдал я за бегом земли под колесами самолета, когда летчик заруливал в сопровождении механика на окраину аэродрома для взлета. А затем взмах белого флажка, и мотор заревел на полную мощность. Все кругом видно как на ладони. Вот речка и город, вот дорога к аэродрому. Аэроплан наклоняется в одну сторону и изменяет направление полета. Пятнадцать минут пролетели незаметно, и мы уже идем на посадку. Самолет касается земли на скорости около 60 км в час, опускает хвост и скорость его бега по аэродрому постепенно уменьшается. Вот он почти остановился, и летчик, действуя рулем поворота, заруливает для следующего взлета.

Все оказалось так просто и так захватывающе интересно. Но простота полета была только кажущейся.

На следующий день один из самолетов на посадке по какой-то причине подпрыгнул, затем, вторично коснувшись земли, встал на нос. Летчик, как нам объяснили, «сделал козла». К аэроплану подбежали люди, ухватились за ферму, потянули и поставили его в нормальное положение. Кабина оказалась целой, а ферму погнули. Вот и простота!

/Здесь фото – группа слушателей около самолета/.

Учлеты авиационных курсов командного состава, 1920 г.

Вернувшись с практики, мы сдавали экзамены и получили красивые аттестаты об окончании школы. Экзамен по синоптической метеорологии состоял в обосновании и формулировке прогноза погоды на территории европейской части СССР по составленной синоптической карте – экзамен творческий.

Я – военный аэронавигатор. По окончании школы несколько человек оставили при школе на разных должностях: Френкель – преподаватель, Бибиков и Колобков – инструкторами аэронавигации /фактически аэрологами/, я получил назначение на должность техника-лаборанта. С.Данилин в центральную аэронавигационностанцию в г.Москва.
Проучившись год, мы так и остались в своей штатской и полувоенной одежде. Остальные получили назначение по разным городам в авиационные части на должности аэронавигаторов в парках и органах обслуживания. Овчаренко поехал в г.Орел в дивизион кораблей «Илья Муромец». Многих зачислили в «резерв», и на вопрос – что они будут делать – им сказали:
— Сгниете в резерве, а пока являйтесь отмечаться раз в неделю.

Перспективы у многих окончивших школу были нерадужными. В частях они становились начальниками аэронавигационных /фактически аэрологических/ станций. Резервисты искали себе другие должности, и многие демобилизовались. Миша Иевлев и Рейсгоф поехали учиться в школу летчиков. Весь этот процесс имел закономерный характер. В школе объявили:

— Война закончилась. Недобитые враги остались только на Дальнем Востоке и в Средней Азии /басмачи/. Красная Армия сокращается в десять раз.

Я мучительно переживал крушение надежд на службу в авиации. Школа опять перебралась в новое помещение – на этот раз на Таганку в Дурной переулок. Правда этот переулок вскоре переименовали в Товарищеский. На этот раз нам дали огражденное кирпичным забором отдельное четырехэтажное здание, в прежнем вмещавшее какой-то техникум. Школа производила новый очередной набор слушателей. На этот раз комплектование происходило в основном из фронтовиков, очень способных и энергичных людей.

Школа на Красной площади 1 мая 1926 г.

Программы тоже обновили и переделали — в основном увеличили объем, так как срок обучения стал два года. Значительно увеличился курс высшей математики и физики. Общежитие слушателей организовали на четвертом этаже.

***

Аэросъмочно-фото-грамметрическая школа Красного Военного Воздушного Флота г.Москва 23 мая 1919 г. – 12 апреля 1921 г.

Высшая аэрофотограмметрическая школа Красного Воздушного Флота, 13 апреля 1921 – 31 марта 1922 г.г.

Высшая аэрофотограмметрическая школа Красного Воздушного Флота НКПС, 1 апреля 1922г. –29 марта 1924г.

Высшая школа вспомогательных служб Красного Воздушного Флота, 30 марта 1924 г. – 2 апреля 1925 г.,

Школа вспомогательных служб ВВС РККА, 3 апреля 1925 – 31 августа 1925 г.г.

Военная школа специальных служб ВВС РККА, сентябрь 1925 г. – декабрь 1932 г.г.

Военная школа техников специальных служб ВВС РККА, январь 1933 – 31 марта 1938 г.г.

Московское военно-авиационное училище, 1 апреля 1938 – 16 июня 1939 г.г.

Московское Краснознаменное авиационно-техническое училище, 17 июня 1939 г.

***

Источники:

ЦГАМО, фонд 366 Беляков Александр Васильевич, опись 1, дела 220, 522.

РГВА, фонд 24721; фонд 29, опись 8, дело 299.