Воспоминания о совместной службе с Владиславом Константиновичем Грибовским и Павлом Череваткиным.
Снимок из книги «Красные авиаторы в небе 1920-х годов»[1]
Впервые я встретился с Владиславом Грибовским в г.Егорьевске, теоретической школе авиации в 1921 году.
Госпиталь. Тифозная палата. Рисунок В.К.Грибовского.
Тов.Грибовский был зачислен в школу на один прием раньше меня, но он заболел тифом, а когда вернулся из больницы, то я уже был поселен в той-же комнате, где жил тов.Грибовский. Там мы с ним и познакомились. Правда, наша совместная жизнь не была продолжительной, так как нас расселили по другим комнатам. Уже в то время я обратил внимание на его способность в рисовании различных фигур общего вида самолетов. Они по своему виду очень походили на современные типы истребителей.
Грибовский окончил Егорьевскую школу осенью 1921 года и с ним одновременно и тов.Череваткин.
«Лежит справа – Грибовский. Стоит в первом ряду (за спиной преподавателей) – четвертый справа Череваткин. Егорьевская теоретическая школа авиации преподаватели и административный персонал (сидят на стульях: в центре, восьмой слева, начальник школы Л.Попов) с курсантами 8 и 9 выпусков в декабре 1921 г.«.
«В первом ряду, слева второй Грибовский В.К., пятый Череваткин. Группа курсантов Егорьевской теоретической школы авиации в учебном классе около самолета. Егорьевск 1921 г.«.
«В самом верхнем ряду (двое) слева Грибовский В.К. Во втором ряду пятый справа Череваткин. Группа курсантов Егорьевской теоретической школы авиации. Егорьевск 1921«.
«Во втором ряду второй слева (в шинели с петлицами и черной фуражке) Череваткин«.
Их направили в Качинскую летную школу, которая начала работать после освобождения Крыма от белогвардейщины. Я окончил Егорьевскую школу в мае 1922 года и после месячного отпуска тоже был направлен в летную школу на Каче, где опять встретился с товарищами Грибовским и Череваткиным. Они были в группе у инструктора Рыбальчука, а я у Панфилова.
Условия учебы в то время были тяжелыми, самим приходилось ремонтировать моторы и заменять их на самолетах. Тогда мы летали на Фарманах ХХ с роторными моторами «Рон». Эти моторы здорово износились и мы за лётный день меняли по три-четыре мотора. После утренних полетов принимались всей группой за ремонт, заменяли испорченные детали и к вечеру уже имели в запасе два-три мотора. Так действовали учлеты всех летных групп. С питанием тоже было плохо, в Крыму в том году было голодно, был плохой урожай. Продукты выдавали сухим пайком и сами готовили нехитростный обед. Только к поздней осени стали готовить пищу для всех учлетов на кухне. Питание было очень скудным и ни в какой мере не может быть сравнимо с существующим в настоящее время питанием в летных школах. Варили жиденький суп из комсы, а на второе каша или, вернее, похлебка из чечевицы, но для нас и такой обед считался хорошим. Несмотря на тяжелые условия быта наш народ чувствовал себя бодро, летали и работали не покладая рук. Хватало энергии и на свои любимые дела, кроме лётной учебы. Кто занимался спортом, участвовал в в художественной самодеятельности в кружках, а кто и конструированием авиетки. Очень деятельно этим делом занимался курсант Писаренко Виктор. Мы, в меру своих способностей, помогали ему, в том числе и Владислав Константинович.
В мае 1923 года [мы] окончили курс обучения на Каче и нас направили в Московскую высшую школу летчиков. Наиболее успешно окончивших учлетов наградили ценными подарками, т.т. Анисимова и Грибовского – серебряными портсигарами, мне дали безопасную бритву, оригинальной миниатюрной конструкции, меньше спичечной коробки. Наш выпуск считался отлично подготовленным и наши проверочные полеты в Москве получили отличную оценку со стороны инструкторского состава Московской школы.
«Красвоенлет Череваткин П.Д. во время обучения в 1-МВШ в/летчиков 1923 г.«.
«П.Д. Череваткин в кабине самолета-разведчика во время обучения в 1-МВШ военных летчиков 1923«.
С тов.Череваткиным мы опять стали нести летную службу в СредАзВО. Я с товарищами туда прибыл в феврале 1924 года, а товарищ Череваткин в апреле месяце. Наш 4-й отдельный авиаотряд уже вел боевую работу против басмачей в Хорезме, в районе гор.Хивы, когда к нам прилетел тов.Череваткин.
В июле мы перебазировались в Восточную Бухару в гор.Термез и Дюшанбе. В первое время нами велась интенсивная боевая работа, в которой участвовал и т.Череваткин. В то время полеты были сопряжены с большой опасностью, вынужденная посадка часто граничила с возможностью гибели. Череваткину выпала худшая доля по сравнению всех нас. Первое время все шло благополучно, хотя условия полетов были неблагоприятными. Подготовленных аэродромов не было, летали со случайных площадок. Тов.Череваткин выполнил ряд успешных боевых полетов и уже хорошо освоился с обстановкой, но при перелете из Дюшанбе в Термез 19 сентября 1924 года сделал вынужденную посадку в районе Регара, а там оказалась поблизости банда басмачей, которая напала на экипаж самолета и после тяжелого боя, члены экипажа раненые были захвачены басмачами и убиты. Таким образом погибли т.т.Череваткин, Александровский и Портало[2].
Фотография Бенескриптова Ю.В. Тела лётчиков 4-го авиаотряда Череваткина П. и Александровского и механика Порталло, убитых басмачами около Регара. 19 сентября 1924 г.
Похоронены они в Регаре. В отряде была изготовлена бронзовая фигура с орлом на скале и с венком в клюве. Внизу, на серебряной пластинке были выграверены фамилии погибших.
Это оформление храниться в красном уголке отряда.
Наш отряд вел боевую работу с басмачеством до полной ликвидации этого движения в конце 1926 года. На территории ныне Таджикской СССР.
Воспоминания написал
Лусис А.А.[3]
«Красвоенлет Череваткин Павел Дмитриевич (1893 г.р.). Начал обучение летному делу в 1920 в Егорьевской теоретической школе авиации (закончил ее в декабре 1921), потом учился последовательно в:
— Качинской школе в/летчиков. Окончил в 1922.
— 1 Московской высшей школе военных летчиков. Получил специализацию на самолетах-разведчиках.
— Серпуховскую школу Стрельбом, где учили боевому применению авиации.
Окончил ее в марте 1924 и был назначен в Туркестанский в/округ. Принял участие в боевых действиях против басмачей. Во время перелета на новый аэродром 19.09.24 из-за отказа в работе мотора совершил вынужденную посадку в районе кишлака Узбекен-Теке (в 9 верстах юго-западнее Регаре), где подверглись нападеню басмачей. С Череваткиным летели летнаб Алесандровский и техник Портало. В тяжелом бою были ранены и захвачены басмачами, которые зарубили летчиков. Похоронены в Регаре. Снимок: март 1924 г. сделан при окончании курсов Стрельбом в Серпухове«.
***
Источники: РГВА, фонд 40913, опись 1, дела: 21, 52, 67.
ПРИМЕЧАНИЯ
Снимок:»«Красвоенлет Череваткин Павел Дмитриевич (1893 г.р.). март 1924 г. сделан при окончании курсов Стрельбом в Серпухове.
…………….
Судя по форме одежды, (без знаков различия,) предполагаю, что снимок сделан не в Серпухове, а в Егорьевске. https://imageup.ru/img205/3540251/05-1.jpg После Серпухова, точнее уже после Борисоглебска, в петлицах выпускников было по два «кубаря» (или по современному — лейтенанты)
И ещё небольшое уточнение, в 1924 г. в Серпухове были не курсы Стрельбома, а была «Высшая военная авиационная школа воздушной стрельбы и бомбометания», как говорится, две большие разницы.