В одном из стихотворений Демьяна Бедного есть такие очень правильные строки: «У всякой эпохи свои слова, от которых кружится голова». Конечно, если понимать это самое «кружение головы», как радостное волнение, энтузиазм, душевный подъём. Так вот и у нас, молодых людей 1930-х годов, кружилась голова от слов «Днепрогэс», «Магнитка», «Челюскинская эпопея». Радость и патриотическую гордость вызывали у нашего поколения трудовые подвиги Стаханова и его последователей, героизм папанинцев, беспримерные перелеты экипажей Валерия Чкалова и Михаила Громова.
Вместе с названиями новостроек первых пятилеток и выдающимися событиями в жизни Родины навсегда вошла в наши сердца героическая и трагическая эпопея национально — революционной войны в Испании. Родным и близким стал для миллионов советских людей далекий, полыхающий огнём Пиренейский полуостров, где произошли первые схватки с фашизмом — провозвестники грядущих великих битв Второй Мировой войны.
Кровью и мужеством испанских патриотов, многих тысяч волонтёров Свободы, пришедших на помощь Испанской республике в трудный для неё час, вписаны славные страницы в историю антифашистской борьбы народов. В их рядах выпала честь сражаться и мне, лётчику истребительной авиации.
С чувством гордости и глубокой признательности вспоминаю нашу эскадрилью, давних боевых друзей. И прежде всего — двоих из них.
Замечательным лётчиком и человеком был наш комэск Константин Ильич Колесников. Опытный, волевой и бесстрашный командир, он в начале 1930-х годов удостоился высокого доверия народа — был избран членом ЦИК СССР. Мне посчастливилось служить под его началом ещё до испанских событий — в 107-й авиационной эскадрилье одного из авиасоединений, учиться у Константина Ильича лётному мастерству, быть у него ведомым.
С ним вместе летали мы и в небе Испании. Я имел возможность убедиться, что и воздушным бойцом был наш комэск первоклассным. Если он вёл эскадрилью в бой, то всегда атаковал врага первым и никогда не сворачивал с курса.
Так было и в бою над Толедо. Наша девятка И-16 встретилась с 15 «Юнкерсами», шедшими на бомбёжку под прикрытием 12 истребителей — «Хейнкелей» и «Фиатов».
— Атаковать! — просигналил Колесников и по своему обыкновению первым ринулся на фашистов.
Атака комэска была успешной: «Юнкерс», дымя, пошёл к земле. В этом неравном бою наши три звена сбили 2 бомбардировщика и 3 истребителя.
К.И.Колесников
Константин Ильич превосходно воевал и старался использовать каждый воздушный бой для совершенствования тактики нашей эскадрильи. Серьёзно занимался он вопросами построения самолётов в бою, взаимодействия, сопровождения бомбардировщиков. И всему этому настойчиво и повседневно учил подчинённых.
Все мы многим обязаны этому замечательному командиру — воспитателю, удостоенному за свои боевые дела в Испании звания Героя Советского Союза. Каждый из нас, его воспитанников, не раз вспоминал Константина Ильича в годы Великой Отечественной войны. Как пригодилось бы там его великолепное мастерство! Но, увы, наш командир и друг остался навеки лежать в земле Испании.
Не дожил до наших дней и Герой Советского Союза Пётр Фёдорович Шевцов, один из самых отважных и умелых лётчиков эскадрильи. Воспитанник Белорусского военного округа, где он считался одним из лучших комсомольцев — активистов, Пётр Шевцов и здесь, в Испании, вносил в выполнение каждого боевого задания комсомольский задор и энергию.
Как-то случилось, что несколько заблудившихся в тумане «Фиатов» сели по ошибке на наш аэродром. Для нас такой подарок был весьма кстати — ведь самолётов не хватало. Решили использовать вражеские машины, и первым освоил «Фиат» Петя Шевцов. Вскоре он летал на нём не хуже, чем на нашем И-16. А надо сказать, что лётчик он был превосходный и воздушный боец отличный.
Вот и начал летать Шевцов на разведку аэродромов противника и наземных войск. Пользуясь тем, что появление в небе «Фиата» не вызывало у фашистов никакой тревоги, и зенитки не открывали огня, он свободно спускался до малых высот, «гулял» над расположением врага как хотел и из каждого полёта привозил особенно точные и ценные разведывательные данные.
П.Ф.Шевцов
А потом Шевцов так уверился в своей неуязвимости, что во время разведки, высмотрев всё, что надо, принимался даже атаковать вражеские самолёты на аэродромах.
— Сегодня малость пощупал фашиста! — говорил, возвратясь с очередного боевого задания. — Придётся им парочке «Юнкерсов» неплановый ремонт учинять…
Так же бесстрашно и умело действовал Пётр Фёдорович Шевцов и в годы Великой Отечественной войны.
В небе над Мадридом, Гвадалахарой, Теруэлем, над десятками других городов и сёл испанской земли в боях с фашистами не только проверялись и закалялись мужество, стойкость, верность присяге и интернациональному долгу советских лётчиков, но и боевые качества нашей авиационной техники. Здесь рождались и проходили проверку огнем новые тактические методы и приёмы, вносились коррективы в боевую практику авиации. И говоря об огромном моральном воздействии событий в Испании на мировую общественность, впервые осознавшую тогда в полной мере всю опасность, которую несёт фашизм человеческой культуре и цивилизации, нельзя забывать ещё об одной стороне этого вопроса — о значении уроков Испанской войны для тех, кому довелось через два с лишним года вступить в решающие битвы против немецко — фашистских агрессоров.
…Вспоминаются бои над Мадридом… Зелёная ракета — и наши самолёты взлетают, чтобы прикрыть небо столицы от вражеских бомбардировщиков. Поднято в воздух и моё звено И-16. Ложимся на боевой курс. Проплывает под крыльями рыжая испанская земля, столь не похожая на нашу. Но и эту кремнистую землю надо защищать, как долг велит, с мужеством и честью, до последнего дыхания. Ибо сегодня здесь, на дальних подступах к Родине, проходит передний край борьбы против фашизма!
Летят три наших самолёта, а впереди, на горизонте, вижу 15 вражеских бомбардировщиков, которые прикрывает группа истребителей. Вызвать бы подмогу, до своих недалеко! Но нет, у товарищей тоже дел хватает! Надо рассчитывать только на свои силы. Ведь не впервые встречаться с количественно превосходящим противником. У франкистов и их германо — итальянских покровителей самолётов здесь значительно больше, чем у республиканцев. Тут уж ничего не попишешь. И я подаю сигнал: «В атаку!»
Стремительно сближаемся с фашистами. Ни мы, ни они не сворачиваем с курса. Ударили наши пулемёты. Шесть стволов против шестидесяти! А, может, их и ещё больше — сосчитать вражеские самолёты — то ведь нет времени…
И всё же нам удается рассеять строй бомбардировщиков. Двое из них, получив изрядную порцию свинца, теряют управление и, дымя, устремляются к земле. Но за нами уже гонится девятка вражеских истребителей. Туго бы нам довелось, если бы своевременно не пришли на помощь ещё два звена И-16. Объединившись, мы в коротком воздушном бою сбиваем 3 «Фиата» и срываем налёт вражеских бомбардировщиков на Мадрид.
В этот день звено открыло свой боевой счёт. А через некоторое время мы участвовали в подлинном воздушном сражении, в котором нашей эскадрильи противостояло около 40 «Фиатов» и «Хейнкелей», прикрывавших большую группу бомбардировщиков. На глазах у изумленных мадридцев в воздухе кружатся, сходятся и расходятся, обмениваясь огненными трассами пулемётных очередей, без малого 80 истребителей.
Из этого серьёзного испытания мы вышли победителями. Было сбито 7 вражеских самолётов, а остальные — поспешили ретироваться. Мы потеряли в воздушном бою 3 машины.
Я вкратце рассказал лишь о двух особенно памятных для меня боях. А таких были десятки. Лично мне довелось в Испании произвести около 250 боевых вылетов, сбить 6 фашистских самолётов лично и 7 в групповых боях.
Каждый из этих боёв был, конечно, тщательно проанализирован, в результате чего и родилась совершенно новая тактика ведения воздушного боя. Мы убедились, что боевые действия в плотном строю девятки самолётов сковывают маневр и инициативу лётчиков. В самом деле, когда в боевой обстановке девятка рассыпалась, каждый выбирал для себя цель и в одиночном бою увереннее добивался успеха. Конечно, полностью отрываться от товарищей нельзя было, но для истребителей тактика одиночного боя полностью себя оправдывала, и мы вскоре начали драться именно так, собираясь вместе уже только на аэродроме.
Родина вооружила нас лучшими в мире в то время истребителями И-15 и И-16. На совещании у главного авиационного советника Я. В. Смушкевича было решено избрать для И-16, как более быстроходного самолёта, маневр по вертикали, в котором немецкие и итальянские истребители явно уступали, а И-15 больше маневрировать по горизонтали, в чём он был в те времена непревзойдённым.
Начали действовать таким образом, и потери противника сразу увеличились, хотя, повторяю, количественное превосходство в воздушных боях, как правило, было за ним.
— Вот что значит воевать не числом, а умением! — радовались наши лётчики.
Благодаря этой новой, совершенной тактике нам удалось, в частности, сорвать неоднократные попытки фашистов бомбить наш центральный аэродром Алькала — де — Энарес, так как вражеские истребители остерегались появляться тут и оставлять свои бомбардировщики без прикрытия. В течение нескольких дней, по показаниям сбитого немецкого лётчика, мы вывели из строя до 40 процентов действовавших в этом районе бомбардировщиков и большое количество лётного состава. Фашистское авиационное командование даже объявило по этому поводу траур! Ну, а ежели у врага траур, у нас, естественно, — праздник!..
Навсегда остались в памяти наших лётчиков — добровольцев напряжённые до предела дни Гвадалахарского сражения. Наступление на Гвадалахарском фронте мощного итальянского экспедиционного корпуса требовало энергичных и решительных действий. Командование республиканских ВВС поставило перед нами задачу непрерывной разведки поля боя, взаимодействия со штурмовиками и наземными войсками.
Это многоцелевое использование истребителей потребовало от каждого лётчика предельного напряжения сил. Боевые вылеты следовали один за другим. В частности, мне приходилось в течение нескольких дней вылетать по 2 — 3 раза на разведку во всякую погоду, нередко идти на бреющем, чтобы лучше разглядеть обстановку. Во время одного такого вылета самолёт был подбит, и мне с трудом удалось дотянуть до своего аэродрома.
В Гвадалахарской битве были впервые применены массированные удары авиации против наземных войск, и добытый здесь опыт такого применения штурмовиков и истребителей был, конечно, весьма ценен. Размытые в результате сильных дождей грунтовые дороги сильно затрудняли передвижение итальянского экспедиционного корпуса, и он нёс большие потери от непрерывных ударов наших самолётов. Здесь впервые было организовано и отличное взаимодействие республиканских наземных войск с воздушными силами, приведшее к провалу широко задуманной операции итальянского корпуса. Тысячами трупов, обломками танков и машин был усеян бесславный путь его движения. А республиканская армия перешла на этом участке фронта в контрнаступление и добилась немалых боевых успехов.
Драгоценным оказался этот опыт для наших лётчиков в дни Великой Отечественной войны, особенно в первый её период, когда немецко — фашистская авиация имела существенный количественный перевес. В те трудные дни мы снова били фашистов «по — испански» — не числом, а умением, обращая в бегство и вбивая в землю хваленых гитлеровских асов. Мы повторяли «уроки Испании» под Москвой и Сталинградом, на Курской огненной дуге и над Днепром, над полями Молдавии и в небе Берлина.
Многие из бывших добровольцев в годы войны командовали авиационными соединениями, многие волонтёры Свободы за мужество, отвагу и воинское мастерство, проявленные на фронтах Великой Отечественной войны, были удостоены звания Героя Советского Союза, высших наград Родины.
И как часто в фронтовые дни и ночи, где — нибудь в заснеженном Подмосковье или у днепровского берега, вспоминали мы былые времена, другую землю и небо. Небо, где впервые испытали в боях наше мужество и наши крылья. Землю, в которой покоится немало наших боевых друзей, отдавших свои молодые жизни за свободу испанского народа, за общее дело борьбы против фашизма.
(Из воспоминаний генерал-лейтенанта авиации П. С. Акуленко)
Оставьте свой отзыв