Первые полеты самолёта в России

Только после перелета Блерио через Ламанш, после Реймсской недели 1909 г. во Франции, когда за первенство боролись 37 аэропланов и сотни тысяч людей наблюдали за этим состязанием, русские устроители, наконец, решили пригласить для публичного полета французского авиатора Леганье. Варшава стала первым крупным городом Российской империи^[1], который посетил французский гастролёр по пути в столицу Санкт-Петербург.

2, 3 и 5 сентября 1909 г.^[2] в Варшаве состоялись первые демонстрационные полеты Жоржа Леганье. Это были первые полёты самолёта не только на территории Царства Польского, но и в России.^[3]

Афиша о полетах Леганье

Полёты Леганье в Москве 15 сентября 1909 г. и в Санкт-Петербурге (Гатчине) 10 октября 1909 года оказались неудачными. Печать следующим образом описывала это событие:

«Было три полета, правильнее три попытки летать. Первый раз биплан Вуазена только волочился по земле. Работал пропеллер, издавая неистовый шум, но биплан еле-еле поднялся от земли и в таком виде продержался не более нескольких секунд, а затем зарылся в землю и стал. В публике царило возмущение, но более терпеливые убеждали толпу, что это лишь первая неудача, и теперь уже Леганье полетит. Опять стали дожидаться. Опять солдаты тащат биплан. Опять он бороздит землю. Поднимается ветер, и авиатор, видимо, не может установить равновесие аппарата. Того и гляди сам вывалится из сиденья. Биплан идет совершенно боком. Вновь неудача. Леганье не может отделиться от земли. В публике поднимается уже сильный ропот, замолчали даже и недавние оптимисты. Неутомимые солдаты опять катят машину в самый отдаленный конец поля. Получается такое впечатление, точно Леганье может начать полет исключительно с этого злополучного места. Заметна какая-то возня около аппарата и, наконец, его увозят, и на этот раз за перелесок. «Ну, теперь уже полетит», — говорили в публике. И действительно, в воздухе вдруг мелькнул белый биплан, описал полукруг и тяжело рухнул. Как передали, свалился в болото. На этом и закончилось это торжество победителя воздуха. Публика разъезжалась возмущенная»^[5]

Вскоре был приглашен другой французский авиатор — Альбер Гюйо, полёты которого на моноплане Блерио-11 были лишь немногим удачнее: 1 и 3 ноября 1909 года он летал в Петербурге, а в Москве потерпел неудачу из-за морозной погоды… Новую попытку Гюйо предпринял в следующем году — 24 марта 1910 года в Варшаве. Пробный полёт продолжался 3 минуты 24 сек., но «при вторичном полёте, вследствие остановки мотора, аппарат упал и поломался. Авиатор невредим.» Новая попытка неделю спустя — 3 и 4 апреля так же была неудачна. Разломанный аппарат был в итоге продан за 200 рублей Чеславу Зберанскому.

Спортивный комитет Всероссийского аэроклуба констатировал, что неудачные полеты Леганье и Гюйо осенью 1909 г. внесли в русское общество полное разочарование.^[6]

Всероссийский аэроклуб пытался исправить положение, пригласив для полётов известного французского авиатора Юбера Латама. Лётчик прибыл в Петербург 20 апреля 1910 г., сильно торопился и, не отрегулировав как следует аппарат «Антуанетт», несколько раз пытался взлететь. 21 апреля при третьей попытке он пролетел сажен около ста и упал. В тот же день Латам на поезде уехал обратно во Францию. «После неудачи с авиатором, пользующимся всемирною известностью, общественный интерес к воздухоплаванию упал совершенно», — вынужден был признать Всероссийский аэроклуб.

Чтобы исправить положение дел, было решено организовать в России первую Авиационную неделю. Но еще раньше, чем такая неделя была организована, полеты на аэроплане в России совершили русские летчики Ефимов и Уточкин.

Михаил Ефимов работал одно время монтером железнодорожного телеграфа и был активным членом Одесского аэроклуба. Он принимал также участие в полетах на воздушных шарах. Правление клуба решило послать во Францию обучаться полетам одного из членов клуба. Так как правление не располагало необходимыми средствами, то банкир Иван Ксидиас взялся оплатить обучение лётчика с тем условием, чтобы этот лётчик потом выплатил ему 30 000 франков.

Вначале правление наметило послать во Францию Сергея Уточкина, известного тогда автомобильного и велосипедного гонщика. Но Уточкин не согласился на кабальные условия Ксидиаса. Решили послать Ефимова, который вскоре и выехал в школу Фармана во Францию.

Первый русский лётчик Михаил Ефимов за штурвалом Фармана

Ефимов оказался очень способным учеником, скоро превзошел своих учителей и даже поставил рекорд продолжительности полёта с пассажиром. Но учиться приходилось Ефимову в тяжелых условиях, а перспективы по возвращении в Россию были совсем безрадостные, так как надо было отрабатывать 30 000 франков, чтобы выполнить кабальный договор с Ксидиасом. Ефимов не хотел возвращаться на родину и думал уехать в Аргентину. Его настроения характеризует следующая телеграмма, посланная им в Одесский аэроклуб:

Ефимова все же уговорили приехать в Россию, и 7 марта 1910 г. на окраине Одессы он совершил свой первый пробный полет, а на следующий день — 8 марта состоялось пять показательных полётов, в т.ч. с пассажирами. Десятки тысяч зрителей восторженно приветствовали первого русского летчика. После этого Ефимов, расплатившись с Ксидиасом, спешно уехал во Францию, где до осени 1910 года удачно выступал на международных соревнованиях — авиамитингах в Ницце, Вероне, Будапеште.

Одесский аэроклуб располагал одним аэропланом Фармана, который привёз из Франции Ефимов и на котором неделю спустя выучился летать С. Уточкин. Вскоре Уточкин самостоятельно летал над Одессой. Выкупив на паях с коммерсантами ефимовский «Фарман» у Ксидиаса, Уточкин стал активно  разъезжать по крупным городам и зарабатывать деньги на невиданном зрелище. Именно Уточкин стал первым русским авиатором, которого увидели во многих городах империи: 18, 21 и 25 апреля Уточкин летал в Киеве, а 2 мая в Москве, затем демонстрировал полеты на ипподромах и даже на неприспособленных  для полётов площадках в 70 городах, чем немало способствовал популяризации авиации в России.

Безрадостна и трагична судьба этого летчика-спортсмена. Через два года после аварии, случившейся во время перелета Петербург — Москва в 1911 г., Уточкин заболел тяжелым нервным расстройством. Лечение в психиатрических больницах Петербурга, Одессы и Кишинёва давало лишь временное облегчение, и в небо с 1913 года он больше не подымался… 31 декабря 1915 г. Уточкин умер в Петербурге.

Ефимов и Уточкин были первыми русскими летчиками, летавшими над русской землей.

Авиатор Сергей Уточкин

Первая Авиационная неделя состоялась с 25 апреля по 2 мая 1910 г. на Коломяжском аэродроме^[7] в Петербурге. Участие в полётах принимали, главным образом, иностранные летчики со своими аппаратами — Жозеф Христианс, Эдмонд^[8], Леон Моран, Евгений Винцерс, баронесса Раймонда де-ля-Рош^[9] и единственный русский авиатор — Николай Попов. Этот состав опытных авиаторов участвовал в Каннской авианеделе, где победителем стал Попов.
Был установлен целый ряд призов: «за наибольшую дистанцию без остановки», «за высоту подъема», «за полет с пассажиром» и др.

Неделя вызвала огромный интерес среди населения. Не менее 160 000 чел. наблюдало полеты. Газеты были заполнены сообщениями о полетах.

«Петербургская газета» писала по поводу полетов Попова, Христианса и Морана: «Это авиационное трио, к общему изумлению, летало, и летало смело и красиво. «Чудеса! и впрямь летают!», — удивился сам генерал от воздухоплавания А. М. Кованько. Пришлось и Петербургу, наконец, уверовать, что существуют люди, умеющие летать по воздуху».^[10]

***

Не обходилось без аварий. Один раз даже самолет упал в публику. Вот как этот случай описан в газете:

«Всем бросился в глаза быстрый спуск Морана, приостановившего действие мотора. Аэроплан, спускаясь, продолжал лететь на публику. В паническом страхе бежали во все стороны судьи, сигнальщики и просто любопытные. Трудно было уловить, где должен упасть аэроплан. Более сообразительные бросились в канавы… Произведя такое опустошение в публике на кругу, аэроплан задел стоявший вблизи аппарат Христианса. «Стрекоза» крылом порвала задние планы «Фармановского» аппарата.

Летун отделался благополучно, хотя и жаловался на незначительную боль. У аэроплана Блерио прорвано крыло и поврежден немного хвост. Долго еще не могли очнуться лица, находящиеся на кругу, от того страха, какой нанесла упавшая «стрекоза».

Все это свидетельствует о том, насколько еще ненадежными были машины того времени; каждая из них имела свои особенности; летчики прямо на аэродроме часто вносили всевозможные поправки и изменения в аппараты.

Во время первой Авиационной недели выделился русский лётчик Н. Е. Попов, летавший на аэроплане «Райт». Он достиг высоты 600 м., за что ему присудили специальный приз аэроклуба — серебряную братину. Надо заметить, что, кроме Попова, ни один из участвовавших в состязаниях летчиков не поднимался выше 200 м. Тот же Попов показал наибольшую продолжительность полета — 2 часа 4 мин. Попов же получил приз за наибольшую дистанцию полета без остановки.

«Для него, по-видимому, не существует невозможного в авиации»— писали в газетах. Впрочем, оба имеющихся «Райта» Попов разбил при неудачных приземлениях.

Наибольшую скорость — 57 км/час — показал Эдмонд. Приз за полет с пассажиром, вернее, пассажиркой — был присужден Христиансу.^[11]

Как видно из изложенного, все летавшие на празднике аэропланы были иностранных конструкций: Райт, Фарман, Антуанетта, Блерио.

И несколько слов о первых русских самолётах

Первый полёт русского авиатора на аэроплане оригинальной русской конструкции состоялся 23 мая 1910 года на Сырецком ипподроме в Киеве — князь А.С. Кудашев успешно летал на аэроплане собственной конструкции «Кудашев-1». Следующим стал полёт 3 июня в Киеве студента-авиаконструктора Игоря Сикорского на самолёте «БиС-2». В Петербурге на аэроплане «Гаккель-III» 6 июня 1910 года полетел студент В.Ф. Булгаков.

Источники:

1. Варшава была третьим по численности городом Российской империи. К моменту описываемых событий население столицы Царства Польского составляло около 700 000 человек. [↩]
2. Все даты приводятся по старому стилю. Для перевода в привычный новый стиль надо добавлять 13 дней. [↩]
3. В границах того времени. [↩]
4. Варианты фамилии воздухоплавателя и авиатора — Вандершкруф, Фондершкруф, Ван-дершкруф и т.п. [↩]
5. Газета «Россия» от 14 октября 1909 г. [↩]
6. Отчет Спортивного комитета Всероссийского аэроклуба за 1910 г., СПб. 1911, стр. 116—118. [↩]
7. Под Коломяжским аэродромом в данном случае понимается Коломяжский ипподром, арендованный устроителями международной авианедели [↩]
8. Под этим псевдонимом выступал французский авиатор Эдмон Морель [↩]
9. Первая дипломированная женщина-пилот в мире. Из-за затянувшейся сборки своего аэроплана «Вуазен» полетать на авианеделе ей так и не довелось. [↩]
10. «Петербургская газета» от 26 апреля 1910 г. [↩]
11. С.-Петербургская Авиационная неделя, «Библиотека воздухоплавания», № 8, 1910, стр. 33—41; стр. 51—52; № 9, 1910, стр. 50—59; «Воздухоплаватель», №5, 1910, стр. 438—457; «Летание», № 2, 1910, стр. 2—15. [↩]