Однажды (это было в 1977 году), выполняя полет на Ил-76 в Адлер, я встретила чудо-человека, женщину-аса. Подлетая к зоне Адлера, я запросила разрешение на снижение. И вдруг слышу низкий, очень приятный голос женщины-диспетчера:
— 45-й, снижайтесь до высоты 1500, доложите условия на вашей высоте.
Несмотря на краткость сообщения, я все-таки уловила несколько неуставных слов. Поняла, она хочет послушать женский голос с неба. Видимо, бывшая летчица, подумалось мне. Я подробно доложила о том, какая облачность и видимость, о болтанке, но покрасовалась, называя облака на латинском языке: цирро-стратус и цирро-кумулюс — высокослоистые и высококучевые соответственно.
Голос с земли поблагодарил меня и разрешил заход на посадку. Я была приятно удивлена, когда на стоянке из аэродромного газика вышла симпатичная стройная женщина с нашивками старшего диспетчера — Валентина Гвоздикова. Мы познакомились. Хотя, оказывается, мы уже были с ней вместе несколько раз на встрече летчиц трех полков у Большого театра в Москве.
Валентина показывала мне Адлер, что-то говорила о его достопримечательностях. Но я ничего не слышала, а вспоминала, что читала о ней, что слышала от Вали Петроченковой. Это она, Валентина Гвоздикова, вызывала на показательный воздушный бой командира полка: он не хотел признавать в ней летчика-истребителя. В этом бою на глазах всего полка она «сбила» командира из фотокинопулемета. Вот она какая озорная, веселая!
За этот день я много узнала о жизни Валентины Ивановны. Во время разговора она не могла сдержать слез — умерли три ее однополчанки («Вроде, что-то оторвалось от сердца, самое близкое — частица меня»).
Ниже я привожу несколько историй, рассказанных самой Валентиной Гвоздиковой.
О самой близкой подруге Анне Демченко
Сейчас, когда Анечка умерла, эти воспоминания особенно дороги мне. Впервые мы встретились в 1938 году в Херсонской авиашколе, куда прибыли после окончания аэроклубов, я — пятигорского, Аня — харьковского. Мы сразу сдружились, помогали друг другу в учебе. Окончив авиаучилище с отличием, обе получили право выбора. Выбрали Москву и стали летчиками-инструкторами в Кировском районе. Работали и жили вместе. Обе молодые, 18-летние, сильные, счастливые, жадные до полетов, знаний, бесконечно увлеченные своей профессией. Мы учили парней летать, да так, что впоследствии из военных училищ и частей ВВС в наш адрес поступали благодарственные письма. В аэроклуб приходили разные люди — моложе и старше нас, рабочие, школьники, студенты, организованные и недисциплинированные, серьезные и легкомысленные, порой просто хулиганистые парни с улицы. И из всех нужно было воспитать хороших людей, подготовить отличных летчиков. Разумеется, из чистенького легко делать чистенького, а из грязненького труднее, но чем труднее, тем интереснее, тем большее удовлетворение испытываешь. Беспредельно интересна эта профессия. Воспитывать мальчишек — это воспитывать себя, учить — учиться самой. Но кульминация твоего профессионального мастерства — увидеть, что твой курсант летает, как ты (увидеть в воздухе свой почерк). Нам с Анечкой было о чем мечтать, говорить, советоваться. В то время и крепла наша дружба.
Встреча в Крыму
Я отдыхала в летном санатории в Крыму. Мой день начинался со спортивной площадки, окруженной цветущими акациями. Однажды моего партнера по теннису сменила стройная красивая девочка, удивительно улыбчивая и нежная. Она прекрасно плавала. Гибкое загорелое тело в лазурной воде как будто имитировало фигуры высшего пилотажа. А вечером в своем беленьком платьице она кружилась на танцплощадке, как пушинка. Первый приз за танец был присужден девушке в малиновом платьице, второй приз — девушке в белом. Нас вывели на круг и вручили призы, так мы познакомились.
Почти каждый день мы с Ларисой (так ее звали) ходили на теннисный корт, на пляж, танцы, уходили на лодках в море. Она любила слушать мои рассказы об авиации, Москве, о профессии инструктора. Мы очень привыкли друг к другу, казалось, расставание будет нелегким. Однако все сложилось иначе. Лариса вошла со мной в вагон с небольшим чемоданчиком. Но когда прозвучал звонок и я начала прощаться, она сказала, что хочет ехать ко мне в Москву. Я радостно удивилась, как хорошо Лариса все придумала, мы едем вместе в Москву, ко мне и Анне.
В поезде мы с Ларисой говорили о самолетах, полетах, курсантах. Я рассказывала ей об Анне, какая она у меня серьезная и умная. Строили планы, как будем жить втроем. Комнатка у нас очень маленькая, третью кровать никак не поставить, решили сдвинуть две и спать втроем.
По мере приближения к Москве Лариса стала волноваться, как ее примет Анна. Она ж ведь такая серьезная и строгая, а мы, как выяснилось, обе хохотушки. Я предложила Ларисе разучить арию из оперы «Наталка-Полтавка» и дуэтом исполнить ее Анне прямо на пороге. Она очень любила украинские песни.
Москва и Анна понравились Ларисе. Анне она тоже пришлась по душе. Втроем мы жили-поживали в нашей крошечной комнатке. Лариса хлопотала по дому, провожала нас на аэродром, встречала из полетов. Потом мы втроем отправлялись в кино, на танцы, в цирк. В выходные дни любили прыгать с парашютной вышки в парке им. Горького.
Но однажды Лариса сказала мне, что хочет вместе с нами уходить на аэродром: «Хочу летать!» Мне это заявление очень понравилось. Как здорово, моя новая подруга хочет летать!
Однако начальник аэроклуба майор Гирчис сразу отказался принять Ларису. Мы, мол, девушек больше не берем, а инструкторов-общественников нам тоже не надо. Суровый он был человек и строгий, разговаривал коротко, даже несколько грубо.
Но я сделала все возможное и невозможное, чтобы Ларисе Розановой разрешили проходить летную подготовку в нашем Кировском аэроклубе. Теперь мы вместе уходили на полеты и вместе возвращались домой.
Женщины-летчицы Надежда Попова и Лариса Розанова
Я мечтала, чтобы Лариса сама стала инструктором-летчиком и тоже обучала летному делу ребят. И она не обманула моих надежд, за короткий срок овладела сложной профессией летчика-инструктора. Если говорить откровенно, то далеко не каждому удается стать летчиком и тем более инструктором. Вообще учить людей — искусство, а учить летать — это искусство плюс талант.
Конечно, не все было гладко, но мы были всегда на страже, во всех делах вместе. Самое главное, Лариса обладала такими человеческими качествами, как одержимость, целеустремленность, несгибаемая сила воли. Как-то Лариса подвернула ногу и несколько дней не могла летать. Чтобы ее ученики не отстали от программы, я летала и со своей, и с ее группой. Как нам было приятно, когда все курсанты ее первого выпуска сдали летную практику на хорошо и отлично, а она получила благодарность от председателя комиссии. Неописуемо радостное и, конечно, тревожное чувство испытывали мы, когда наши курсанты летали самостоятельно, а мы наблюдали за их полетами.
Тоня Скобликова, еще одна моя подруга по Пятигорскому аэроклубу, приехала ко мне на побывку, да и осталась насовсем. Так нас стало уже четверо. Затем к нам в клуб перевелась Лиля Литвяк. Итак, пятерка молодых, хрупких, но сильных девчат учит летать на пятерку ребят!
На фронт, на фронт!
Когда 22 июня мы услышали по радио роковое «война», мы сразу решили, что наше место там, на фронте. По нескольку раз вместе и поодиночке мы ходили в военкомат с просьбой отправить на фронт. Нам отвечали всегда одно и то же: «Готовьте кадры для фронта здесь! А когда надо будет, пойдете и вы на фронт».
И мы готовили, летали зимой и летом, с рассвета до темна, без выходных. Стране требовались летчики, и обучение их проводилось ускоренными темпами. Теперь все курсанты находились на казарменном положении. Учебный день длился 10 часов.
33 ученика Ларисы и 62 моих получили путевку в большое небо. Враг все глубже пробирался в нашу страну. Ежедневно сводки сообщали тревожные вести. Оставлены города Минск и Смоленск. Немцы топчут род-‘ ной город Ларисы — Киев, все ближе движутся к Москве. Наш аэроклуб был эвакуирован в Рязанскую область (станица Горловка). Мы по-прежнему были втроем. Так все вместе и пошли в военкомат. Наконец, в начале октября 1941 года прямо во время полетов начальник аэроклуба объявил нам о срочном вызове в распоряжение центрального совета Осоавиахима. Мы ночью пешком отправились в путь за 25 км. Дорогу развезло, ноги увязали в грязи, моросил дождь, безостановочно дул холодный пронизывающий ветер. Шли всю ночь. К утру измученные, голодные приплелись на железнодорожную станцию.
В Москве узнали, что Герой Советского Союза Мария Михайловна Раскова формирует авиационные полки из женщин. Ларису зачислили в полк легких бомбардировщиков, меня и Аню — в истребительный. Мы были на разных фронтах и направлениях войны, но наша дружба не прекращалась. Мы обменивались письмами, делились новостями своей боевой работы, фронтовой жизни.
Случилось, что наш 586-й женский истребительный полк на своих истребителях Як-3 прикрывал от налетов важные объекты и города, в числе которых был и Киев. Лариса мне тогда страстно писала: «Дорогая моя Валюта! Прошу тебя и всех моих боевых подруг, как можно лучше охранять мой дорогой, родной город Киев». И я обещала ей это. Ни одна фашистская бомба не упала на прикрываемые нами с воздуха объекты и города, в том числе на Киев.
А когда Ларисин 588-й полк воевал на Северном Кавказе, когда они были в Краснодаре, Новороссийске, Геленджике, откуда до Сочи и до моего родного Адлера рукой подать, наступила моя очередь просить: «Лариса! Милая, не пропусти, не допусти их, гадов, до моего родного города, до берега, где прошло мое детство, до моей мамы и сестренки». И Лариса выполнила мою просьбу. Спасибо ей!
В разных местах мы закончили войну, ну а увиделись только через 13 лет после Победы. 3 марта 1958 года в Центральном Доме Советской Армии состоялся вечер встречи ветеранов женских авиационных полков с молодежью. Волей судьбы я вернулась после войны в Адлер и продолжала свой жизненный путь в авиации, только теперь уже в гражданской, в службе управления воздушным движением аэропорта Сочи.
Несколько эпизодов из фронтовой жизни
Началось все просто. Ее вызвал командир, в чем не было ничего необычного. Валентина Гвоздикова привыкла к тяжелой и суровой военной жизни. По пять — семь раз в сутки она вылетала на боевые задания. Командир дал ей три пакета и несколько суховато, скрывая собственное волнение, сказал:
— Задание ответственное и сложное. Выполнить любой ценой.
— Ясно, товарищ командир, — ответила Валя и, повторив приказание, направилась к самолету.
Вылететь на скоростном истребителе не было возможности: стоял густой туман. После часового полета на По-2 Валя снизилась, нашла аэродром и удачно посадила машину.
Вручив пакет командиру полка, направилась к самолету.
— Может быть, подождете? — спросил полковник.
— Не имею права…
На втором аэродроме из-за плохой видимости пришлось посадить самолет в стороне, чтобы не столкнуться с замаскированными истребителями.
Когда Валентина вручила пакет и собралась лететь на третий аэродром, командир полка назвал ее ненормальной девчонкой.
— Вы погибнете. Я Вас не отпущу. Слышите? Вы и километра не пролетите, погибнете, — возмущался он, стараясь перекричать шум мотора.
— Товарищ полковник, поймите, приказано выполнить любой ценой! — Полковник медленно махнул ей рукой.
«По времени, по приборам, по карте третий аэродром должен быть здесь, — размышляла Валя. — Но как его найти, когда дальше винта ничего не видно?»
Ничего не поделаешь, опять надо сажать самолет вне аэродрома.
Сделав несколько неопределенных кругов, Валентина пошла на посадку и вдруг поняла, что под ней лес. Резко потянула на себя ручку управления, и тут вторая неожиданность: сквозь поредевшую тьму показалась едва заметная полянка. Самолет покатился по земле. Но что это? Прямо перед собой она увидела стволы деревьев. Резкий разворот вправо. Поздно! Треск крыльев, удар в грудь, тишина…
Придя в себя, она выбралась из помятой кабины. Выйдя из леса, попала под пулеметный обстрел, преграждающий путь к аэродрому, и снова в лес. Надо идти в противоположную сторону, там железная дорога, станция, там наши, значит, связь с аэродромом будет налажена. А вот переезд и часовой. Но радость сменилась ужасом — часовой оказался немцем. Пакет словно обжег грудь. «Если я начну его рвать, фашист, не задумываясь, кинется ко мне, а если … Останавливаться нельзя! Враг уже видит. Он уже готов к встрече. Останавливаться нельзя!»
И тут, словно по какому-то внутреннему приказу, Валентина небрежно козырнула часовому и спокойно прошла мимо. Часовой замер по стойке «смирно». Валентина не оглядывалась, стараясь отойти как можно дальше. Ей не верилось, что это действительность и она еще жива. Скорее бы добраться вон до тех домов, и там, укрывшись, уничтожить пакет. Вот первый дом, второй, сейчас в переулок… Но в этот момент удар по ногам, по спине, страшный шум в голове, и все исчезло.
Очнулась Валя нескоро. Сначала в сознание входили стуки, топот, потом голоса и, наконец, слова. Слова наши, русские. Оказалось, что Валя посадила самолет на территории противника, а наши разведчики, приняв ее за немца, оглушили.
Третий пакет был срочно доставлен командиру аэродрома. В пакетах был приказ о наступлении нашей армии.
А вот еще один случай из фронтовой биографии Вали.
Она была любимицей полка. Ее уважали за веселый нрав, доброе сердце, за храбрость и находчивость в бою. Одной из первых она получила правительственную награду. Однажды, патрулируя со своим звеном, Валя услышала:
— Я 037. Подбит. Снижаюсь. Атакуют четыре «мессера». Высота 6000. Квадрат 312. Прошу помощи…
Передав командование звеном ведущему второй пары, Валя полетела в указанный квадрат. Еще издали в разрыве облаков увидела планирующий истребитель. Летчик едва успевал уклоняться от атак врага.
Что делать? Вступить в бой одной с четырьмя? Не справиться. Одна пара свяжет ее боем, другая добьет терпящего бедствие друга. Что делать? И вдруг, как молния, мысль: «Пойти на хитрость. Обмануть». Мгновение — и в воздух полетели ее команды:
— Пара справа… Пара слева… Пара сверху… В атаку! Бить с короткой дистанции.
И устремилась в атаку. Трассирующие пули веером полетели в направлении самолетов врага. Хитрость удалась. Фашисты метнулись в сторону и скрылись в облаках. Отдавая команды на преследование удирающих «мессеров», Валя прикрыла посадку 037-го — командира соседнего полка истребителей, а затем вернулась в зону патрулирования. Хочется вспомнить еще об одном боевом подвиге Вали Гвоздиковой.
Ли-2 сел на аэродром Воронежа. Из него вышла группа генералов. Старший потребовал от командира истребительного полка сопроводить их до Миллерово. Командир доложил, что уже выделил четырех девушек. Прибывшие с недоумением переглянулись:
— При чем здесь девушки? Нам нужны истребители сопровождения.
Командир пояснил:
— Вам выделено звено девушек-асов. Можете смело положиться на них.
На сопровождение вылетели Тамара Памятных с Раей Сурначевской и Валя Гвоздикова с Машей Кузнецовой.
По пути в Миллерово на них набросились истребители противника. Однако успеха не добились. Гвоздикова и Кузнецова, составлявшие группу непосредственного прикрытия, умелыми и дерзкими ударами отбили атаки противника от прижавшегося к земле Ли-2, а Памятных и Сурначевская, находясь сверху, отсекли и обратили в бегство «мессеров», пытавшихся атаковать первую пару.
Приближаясь к Миллерово, Гвоздикова еще издали увидела необычную картину: одна группа самолетов врага штурмует аэродром, другая блокирует. Немедленно сообщила об этом ведущему. С ходу ударили «блокировщиков» и рассеяли их. Штурмующая группа, оставшись без прикрытия, немедленно покинула поле боя.
Посадку произвели почти в темноте. На следующий день перед строем полка была зачитана телеграмма, присланная из Москвы: «За отличное выполнение задания просим объявить благодарность…»
Кончилась война, наступил светлый День Победы. В эту Победу внесла свою лепту и гвардии капитан Гвоздикова.
А Валентина Ивановна и сейчас во сне слышит немецкую речь: «Ахтунг, Ахтунг! В воздухе фрау Русски ас!»
Сын Валентины пошел по ее стопам, учился в летном училище ГВФ. К сожалению, жизнь его оборвалась на взлете…
Валентина Ивановна Гвоздикова в настоящее время на пенсии. Часто выступает перед слушателями. Ей есть, что сказать. 128 боевых вылетов. Пять благодарностей от Верховного Главнокомандующего, награждена орденами Красной Звезды и Отечественной войны II степени, имеет 50 других поощрений.
С 50-летием Победы Вас, дорогая и любимая Валентина Ивановна — ас российской авиации.
Источник: Попович М. Сестры Икара. — М.: Ритм, 1995. — 384 с.:ил.
Оставьте свой отзыв